Книга шипов и огня

Я переворачиваю в ладони амулет. Здесь, сзади, почти незаметно. Еще одно углубление, четко по центру.

Разумеется. Живой Божественный камень завершает божественную группу. Мой Божественный камень.

Я снимаю кушак с пояса, задираю нижний край блузки, зажимаю его в зубах. Божественный камень сияет, и я открываю рот от изумления. Свет кружится внутри него. Нет, тысячи маленьких огоньков, от белого до полуночно-синего, парят в ленивом сверкающем водовороте.

Я прижимаю уродливый амулет Ролдана к животу. Когда он щелкает, мускулы моего тела напрягаются. Колдун, держащий Химену, отталкивает ее и направляется ко мне, вперив глаза в амулет. Он тянется к нему.

— Нет! — кричит Алехандро. Он вырывается из хватки анимага и прыгает на того, что идет ко мне, на ходу вытаскивая нож из голенища сапога. Лезвие входит в спину колдуна.

Анимаг замирает на полушаге, глаза-льдинки широко раскрыты. Он падает на колени, кровь пузырится на его губах.

Двое оставшихся поднимают амулеты на короля; свет бьет вперед, врезается в его тело. Алехандро падает на пол, вопя от боли.

— Папа! — кричит Розарио.

И тут мой амулет начинает вращаться, как шестеренка на оси моего пупка.

Мое тело начинает покалывать. Водоворот света из моего Божественного камня окружает меня, вращаясь, прекрасный и пугающий. Моя кожа вдыхает энергию земли, энергию воздуха, и этим напитывает мой живой Божественный камень.

Как много силы! Я задыхаюсь, дрожу. Для моего тела ее слишком много, я не могу ее удержать. Я взорвусь, если немедленно не сделаю что-нибудь. Мой амулет вращается все быстрее.

Инстинктивно я начинаю делать то, в чем непрерывно практиковалась последние несколько месяцев: я молюсь, сильнее и отчаяннее, чем когда-либо.

«Господь всемогущий, пожалуйста, предай врагов моих в руки мои».

Водоворот света сжимается в тугой шар, маленькое синее солнце парит перед моим пупком. Я помещаю руки под ним. Несмотря на то, что воздух вокруг меня потрескивает, шар в моих ладонях прохладный. С удивлением я поднимаю его на анимагов.

Слова непрошеным потоком срываются с моих губ:

— Мой Господь со мной. Я не дрогну. Мой Господь со мной, и со мной сила Его.

Анимаги пялятся на меня в ужасе. Я понимаю, что цитирую текст на классическом языке. Я не в состоянии остановить поток слов, и мой голос становится сильнее:

— В лучах триумфа буду смотреть я, как враги мои разлетаются до самых краев земли, и Праведная Правая Рука Господа будет править вечно!

Шар света крутится. Тело наливается силой. Теперь я кричу:

— Я! Есть Праведная Правая Рука Господа! И! Я! НЕ ДРОГНУ!

Я расставляю ноги шире и поднимаю свое маленькое вращающееся солнце над головой.

Мгновение оно парит под сводчатым потолком моей комнаты, раскручиваясь быстрее и быстрее и рассыпая искры во всех направлениях.

Оглушительный грохот сотрясает все кругом, когда шар взрывается волной жара и мерцающего воздуха. Волосы сдувает с лица, юбка облепляет ноги. Окна хлопают, и стекло блестящим дождем сыплется вокруг меня.

Анимаги вопят. С ужасом и облегчением я наблюдаю за тем, как сморщившись, их тела рассыпаются в черную пыль.

И вдруг — я опустошена. Обессилена. Высушенная шелуха от девочки.

Мои колени больше не могут держать вес моего тела. Я падаю на пол, амулет отсоединяется от моего тела и закатывается под постель.

Я лежу на боку, прижавшись щекой к шерстяному коврику, взгляд блуждает. Амулет вспыхивает на своем месте еще раз, словно подмигивая, и гаснет. Я следую за ним в благословенную тьму.

Глава 34

Я просыпаюсь от резкой вспышки света.

— Элиза? — Надо мной чье-то лицо. Я быстро моргаю, но мой мозг цепляется за сон. — Элиза, ты проснулась!

— Розарио?

— Химена! Она проснулась!

Еще одна голова. Мое зрение проясняется. Все мое тело болит, как будто меня избили деревянными мечами.

— Химена? — хриплю я, едва не кашляя, так сухо у меня во рту. — Что случилось?

Она кладет прохладную ладонь на мой лоб и тихо смеется.

— Элиза, солнышко мое. Ты уничтожила анимагов.

Я издаю всхлип облегчения, вспоминая.

— Да, точно. Я сделала это.

— Этот твой амулет послал волну света или тепла, которая прошла по всему городу. В Бризадульче разбито каждое окно и все до одного зеркала. И потом анимаги просто… состарились у нас на глазах. Это была самая странная вещь из всех, что я видела! Говорят, то же стряслось с двумя оставшимися на поле боя.

Это трудно осознать. Анимаги мертвы. Слезы набухают в уголках моих глаз. Я привычно кладу пальцы на Божественный камень и посылаю Богу благодарную молитву. Камень отвечает мягким теплом.

— Мой Божественный камень! — восклицаю я. — Он живой!

— Да. Полагаю, Господь еще не закончил с тобой. — Не уверена, что я разделяю тот восторг, который слышен в ее голосе. От мысли о том, что Господу может снова понадобиться мой камень, мне становится плохо.

— Боюсь, твой амулет чувствует себя не очень хорошо, — говорит она. — Когда он упал с твоего тела, он почернел и треснул.

— Что с армией Инвьернов?