Книга (СИ)

— Гаррсама не вызывают, Гаррсам приходит сам, когда захочет и куда захочет, ибо это право даровано ему высочайшим указом самого Вирата Фортидера! — приосанился посетитель, откашлялся и снова изобразил восхищение на лице. — Вирата, у меня нет слов!

"Дубль два", — вздохнула я про себя.

— Что вам нужно, Гаррсам?

— Вас, Вирата! — недоумённо насупился субъект, кожа на его молодом подвижном лице собралась на лбу складками, как у шарпея. — Пойдёмте ко мне! Прямо сейчас!

"Вот, — мрачно подумала я, — Дописалась ты, озабоченная писательница, допускалась слюней на собственное творение. Как оно там в анекдоте:

— Вы кто?

— Я ваша мечта!

— Но я не о такой мечтал!

— А сбылась такая…"

Тем временем сбывшаяся мечта топталась на пороге и выжидательно шевелила ушами.

— А право зазывать к себе в спальню любую понравившуюся королеву вам тоже Виратом Фортидером даровано? — мрачно спросила я.

— Почему в спальню?! — изумился субъект. — Там же неудобно и тесно! Нет-нет, никаких спален. В мастерскую, Вирата!

У меня отлегло от сердца, хотя бояться существа могло разве что ущемленное эстетическое чувство.

— Уже легче. И чем займёмся в мастерской?

— Я буду ваять вашу скульптуру, разумеется!

Ну, вот и прояснилось. Сумасшедший кабыздох, скорее всего, просто человек искусства, которым нередко при дворах прощались и не такие чудачества, а писательской магии у меня нет вообще.

Или Тельман настолько терпеть меня не может, что сопротивляется даже ей?

— Стойте тут! — велела я Гаррсаму, бросилась к кровати, схватила лист, отыскала укатившуюся палочку, плюнула в чернила и быстренько накарябала:

Гаррсам нежно обнял стоявшего навытяжку стражника, а потому они вдвоём направились в мастерскую с романтическими намерениями.

Вернулась.

Нет, ничего. Стражник продолжал меланхолично полировать взглядом стену напротив, ушастик мучительно выбирал подходящее для лица выражение: восторженное или обиженное и оскорбленное.

— Ну, пойдёмте ваять, Гаррсам, — я вздохнула. Новый персонаж — это любопытно. И непонятно, а время у меня есть. — Раз уж сам Вират Фортидер разрешил…

— У меня нет слов! — удовлетворенно закивал кабыздоз, залихватски махнув пологом своей тоги.

Проходя мимо стражника, он, с некоторым сожалением, мимоходом погладил его по плечу.

…или это мне только показалось?

Глава 32. Криафар. Часть 2.

— Ну, и что от меня требуется, Гаррсам?

— Сидите, не двигаясь, и вдохновляйте меня, прекрасная Вирата… Как, вы ещё не разделись?!

Я сижу, зябко ёжась, прямо на куске холодного светца — белого, словно бы мягко светящегося изнутри камня, удивительно податливого для скульпторского резца материала. Ещё один кусок светца, чьи очертания уже отдалённо напоминают женскую фигуру, установлен на каменной же подставке. На еще одной подставке замер, то и дело болтая ногой в воздухе, творец Гаррсам, в одной руке сжимающий подобие огромного гвоздя, а в другой — изящный молоточек. С помощью этих двух орудий он ловко откалывает по кусочку от заготовки с таким вдохновенно-грозным лицом, что окажись поблизости Микеланджело и Леонардо, они мигом совершили бы акт уничижительного суицида, не в силах смириться с такой конкуренцией.

Впрочем, своё дело Гаррсам похоже действительно знает. Как минимум, за те шесть шагов, что я тут нахожусь, еще ничего не испортил и по пальцу себе ни разу не попал, а я, признаться, за него боялась.

— На раздевание высочайший указ Вирата Фортидера явно не распространялся.

— Но мне надо понять пропорции! — Гаррсам спрыгнул со своей подставки, схватил линейку и какой-то чудовищной конструкции циркуль, угрожающе помахал в мою сторону. — Платье помешает! Все эти тряпки помешают! Мне нужен натуральный продукт, так сказать, оригинал, исходник, созданный милостивой Шиару!

— Я вас заранее прощаю, если пропорции будут нарушены.

— Искусство не простит! — зубы снова обиженно застучали по губе, а ноздри затрепетали, но меня уже было не пронять таким дешёвым шантажом.

— Используйте свой глазомер, для чего-то же благостный Шамрейн даровал вам такие огромные прекрасные глаза!

Гаррсам открыл рот, потрясённый комплиментом, а я зевнула и огляделась. Мастерская… весьма себе творческая мастерская. Мебели в общепринятом значении нет. Всюду пыль, разнокалиберные обломки камней, какие-то инструменты: подобие самых разных долот, стамески, скребки, мотки пеньковых верёвок и прочее, неочевидное для незнающего человека, но явно нужное. Рядом со мной на соседнем камне в глиняных чашках разных размеров мирно покоились несъедобные на вид густые субстанции — клей или паста. Ни одной готовой статуи, позволившей бы оценить степень одаренности и профессионализма задохлика, к сожалению, не наблюдалось. Иллюзий я не питала.

— Вирата, ну хоть лямочку с плечика-то спустите! На моё восхитительное творение весь дворец будет любоваться, что я, не имею права тоже красоту полицезреть?!

— Резонно! — мне стало смешно. — Только прохладно тут у вас, дорогой Гаррсам. Просто морозильная камера какая-то.

— Светец тепло не любит. Но согреться — это мы мигом организуем, это даже не переживайте!