Книга (СИ)

— Вот им тень, — равнодушно сказал Вертимер и сделал приглашающий жест рукой.

Глава 37. Криафар.

Каменными переходами я иду за Вертимером вглубь верхнего яруса Пирамиды. Этот ярус маги занимали всегда, но раньше, до погружения, существовала внешняя лестница наверх — каменная, узкая, без перил, дважды охватывающая Хран, как небрежно наброшенный кем-то пояс. Теперь в ней не было необходимости.

Мы проходим через пещеру, в которой в открытый день маги встречают посетителей-просителей. Идём мимо стены скорби, ныне не востребованной — слишком редки разрешенные визиты к магам, чтобы тратить это время на исповедь отвернувшимся от Криафара божествам. Мимо стены подношений — там пусто; то, что не забрали маги, мигом унесли воришки и попрошайки, беззастенчиво расталкивающие локтями страждущих и нуждающихся.

Вертимер поворачивается ко мне, его глаза мерцают в темноте, как сгустки света.

— Я не умею читать мысли и не знаю, что тебе нужно, но… Знай: я хочу изменений. Я хочу отсюда выбраться. Куда угодно. На любую волю: в пустыню, во дворец, в иной мир, — я вздрогнула, но Вертимер, кажется, сказал это просто так. — Остальные скажут тебе, может быть, что не хотят. Не слушай их, королева, просто они боятся поверить.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Ты пришла, потому что тебе что-то нужно. За это стоит предлагать адекватную цену, иначе какой смысл?

— Но с чего ты взял, что я могу её заплатить?

Я могу. Но они не должны знать об этом, хотя ума не приложу, как построить разговор, чтобы не выдать себя сразу и — Вертимер прав — что предложить взамен. У Крейне нет возможности облегчить жалкое существование Совета Девяти, ни одного из них. Она пришла с пустыми руками.

Глаза земного мага погасли, словно сланец, горевший внутри, вдруг выгорел дотла.

— Ни с чего. Идём, королева.

* * *

— Ты посмотри! — гулкий раскатистый бас сотрясает каменные стены пещеры. — Только несколько дней назад взяли мальчишку на слабо — а он уже привёл прехорошенькую девчонку! Так держать, Верти! Пусть эти несговорчивые гвирты воротят носы, свет клином на них не сошёлся! А мы с тобой будем развлекаться!

— Заткнись! — из тёмного угла выступает фигура светловолосой женщины, и у меня буквально во рту всё пересыхает. — Вертимер вечно тащит из наружнего мира сюда всякую дрянь, — доверительно говорит она высокому и, кажется, равнодушному ко всему юноше в серебристом плаще, греющем в руках пузатую бутылку из светлого непрозрачного стекла. Периодически Вестос — маг воздуха с незаживающей дырой в груди — подносит горлышко бутылки ко рту, обхватывает губами, но, разумеется, не глотает. — То он тащил высохшие экскременты лизардов и камалов, надеясь получить из них перегной. То всякую колючую лабуду, вроде этого веника или оливника, пытаясь объяснить тупой растительности, что можно жить в вечном полумраке. То вот…

— А ты не ревнуй, Варька! — невидимый Рентос снова хохочет. — Как лисак на кочане: и самой не надо, и на других рычит. Смотри, какая девочка сладкая.

— Что нужно сладкой девочке? — ещё один женский силуэт появляется в поле моего зрения. Целительница Стурма не вызывает такого ужаса как боевая магичка Варрийя, может быть, потому, что в испещренной язвами коже, в отличие от переходящих в металлические лезвия плечевых костей, нет ничего сверхъестественного. Хотя и приятного — тоже нет. Стурма подходит ближе, и её глаза, такие неожиданно ясные, кажутся самыми спокойными и доброжелательными среди всех остальных. Краем глаза я отмечаю стоящую на коленях фигуру Нидры и вздрагиваю, инстинктивно ожидая разоблачения — не думаю, что могу сохранить хоть какие-то тайны от ментального мага. Вопрос в том, захочет ли отстранившаяся ото всех Нидра поделиться своим открытием с другими.

— Кто ты? Зачем пришла? Ты же пришла сама? — Стурма наклоняет голову к плечу. Её губы, пузырящиеся желтоватым гноем, как при сильном герпесе, почти улыбаются мне. Я открываю рот, чтобы ответить, но в этот момент легкая судорога проходит по её лицу. Маг целитель бросает короткий острый взгляд в сторону коленопреклоненной менталистки, а я сжимаю пальцы в кулаки.

И что дальше?

* * *

— Вот как, — негромко произносит Стурма. — Сама Вирата Криафара. Вот так, запросто…

Выгулявший манник Вертимер молча проходит в свой закуток, опускает растение на камень и медитирует над землёй.

— Без даров, — подхватывает голос потерявшего тела мага-метаморфа Рентоса. Интересно, чувствует ли он сам себя каким-либо образом в пространстве — или нет? Отчего-то мне кажется, что он стоит прямо у меня за спиной — не лучшее чувство.

Я их боюсь. Их невозможно не бояться — они слишком другие. Каждый из них уже где-то за пределами смерти. Самый старый из магов Тианир, выглядящий, как сшитая из лоскутов кукла или жертва безумного патологоанатома, улыбается мне, словно пожилой отец внезапно приехавшей погостить дочери.

Вот только никакая я не дочь — скорее, наоборот. И вместе со страхом внутри меня вопреки всему колотится виноватая нежность, а рядом с ней — странное эйфорическое чувство, слишком напоминающее счастье.

Они существуют!