Книга сказочных перемен

Ничего не попадалось ему в тот день, и даже думал он уже идти домой, как вдруг вытащил из моря бутылку. Он осмотрел ее и вздохнул: бутылка была настолько старая, что никаких надежд на спиртное в ней уже не было. Он было размахнулся, чтобы выкинуть ее обратно в море, как вдруг из бутылки раздался страшный и стремный голос.

«слышь, мужик, – раздалось из бутылки, – выпусти меня отсюда. Замуровали меня демоны. Выпусти, я тебе мешок денег дам, стол накрою, девок приведу и научу играть на балалайке!»

мужик, не долго думая, открыл пробку бутылки. Сначала оттуда пошел сизый дым, потом посыпались оранжевые искры, а потом вылетело чудище размером со слона. Покружилось это чудище над бутылкой и мужиком, а потом – раз! – хватануло мужика за ухо, да так, что кровь пошла.

– Эй, – заорал мужик, – ты что творишь-то? Ты стол, стол давай накрывай!

– Ща, – проревело чудище, – я стол из тебя накрою. Проголодалось я на дне морском. А дураки, я слышало, необычайно вкусны.

И оно так стремно, неприветливо зубами пощелкало.

«Вот ведь, гадское чудище, – загрустил мужик, – пожалело водки выставить, ладно уж, мешок денег, это я и сам понимал, что перегиб».

– Как же это ты можешь сожрать меня, своего спасителя? – спросил он у чудища.

А то вытягивало свои затекшие члены (числом до ста тысяч), надувалось и вставляло в пасть какие-то сверхострые светящиеся зубы.

– А так и съем! Молись, спаситель, чтобы тебя спасли! Ну, на том, разумеется, свете! Фигурально, так сказать!

И чудище заржало так мощно, просто всеми погаными звуками, которое мужик только слышал в своей жизни. Стало ему реально жутко.

– Слышь, чудище, – жалобно сказал он, – выполни мое последнее желание, а потом лопай. Я верю, что ты меня можешь сожрать. Но как ты могло залезть в такую маленькую бутылку? Вот в это, прости, мне не очень-то верится. Вряд ли ты такое уж чудное…

– Ах, не веришь! – зарычало чудище. – смотри, бедолага!

И чудище, войдя в какой-то немыслимый пируэт-воронку, всосалось в бутылку, которую мужик продолжал держать у себя в руках. В ту же секунду мужик заткнул отверстие бутылки пробкой, которую тоже все еще держал в руках.

Это стремительное и точное попадание пробки в бутылку так его восхитило, что он много раз потом его делал, на восхищение себе и окружающим. А окружающих хватало, потому что стал тот мужик барменом в одном известном приморском ресторане. Таким ловким – ой-ой! И семью свою кормил отлично, и на прочие радости денег хватало. А когда его спрашивали, как же это так у него получилось из рыбаков перейти в бармены, он загадочно говорил: «Да вот, выкинул я один раз одну бутылку далеко-о-о в море…» И вопрошавшие, понимающе покачав головами, отходили от стойки в темную глубь бара.

***

_________

___ ___

___ ___

___ ___

_________

___ ___

ситуация наивности не так проста, как может наивно показаться с первого взгляда. С первого взгляда наивность означает неразвитость (соответствующая гексаграмма в И Цзин переводится обычно «недоразвитость»), еще-неразвитость, малую степень искушенности из-за малого опыта. Скажем так: так тоже бывает. В первичном, базовом смысле такая наивность, безусловно, присуща детям и подросткам (а так же на долгие года – олигофренам).

А вот с какого возраста начинается манипулирование наивностью? Вопрос, конечно, чисто риторический, как бы мы не пыжились по Пиаже.

Дело в том, что наивность – не в смысле качества, а как составная часть ситуации – чаще всего связана с двойным обманом. И один обман здесь очевиден – это, конечно, тот хитрец, который стремится обмануть наивного. Но поразительно, как редко обман так прост и однонаправлен. Как и в этой разухабистой сказке, на один обман обычно находится другой. То есть наивность имеет обыкновение выставляться в качестве приманки, на которое клюет тот хитрец, который на самом деле наивен. Тот Волк, которого потом чужими руками убивает известная волкоубийца Красная Шапочка.

Наивность – крайне распространенное в культуре вокруг явление – имеет, на самом деле, очень глубокие и интересные корни, которыми мы не будем здесь заниматься. Нас интересует сюжет. В этом сюжете есть следующие ходы: первоначальная недоразвитость, красивые и невинные представления о себе и о мире, встреча с бедой, за которыми не всегда, но часто следует ответный удар, обычно в форме неожиданного кидалова, трижды оправданного тем, что применяется по отношению к «разбойнику» (о том, что плохо быть разбойником, но хорошо с ним совладать, говорит в финальном комментарии к этой ситуации Книга Перемен). Таким образом наивность может быть частью очень выгодного сюжета – но чаще всего крайне некрасивого.

Примеры психологической наивности так густо распространены, что просто лезут на бумагу. «Почему она устроила столько скандалов, я же ей честно рассказал про измену…»; «я просто люблю загорать голой, кто знал, что вокруг столько скотов…»; «благосклонный читатель, конечно, легко поймет…»