Книга скорпиона

Йоханнан воздел тощие руки к небу:

– Он не бросит тех, кто в него верит. В воду, люди, в воду. Смывайте грязь с тел и душ, чтоб увидел он, что чисты мы и посадил рядом с собой. Слышите – он стучится вам в двери? Так откройте же ему! Не запирайте свои души на замки, и он войдёт в вас, и освятитесь вы, и прозреете, и исцелитесь. Я слаб и немощен, но Он силён. Он даст нам силы, Он спасёт наш народ. Подобно Моше²⁹, который вывел нас из ворот Эгипта, из дома рабства³⁰, Он укажет дорогу исхода.

Нищий уже не говорил, а рыдал, и видевшие это люди затихли. Потом какой-то мальчишка вошёл в реку. Он был немой и знаками давал понять Йоханнану, что хочет пройти обряд. Нищий, обратясь к небу, произнёс:

– Возьми его к себе в царство.

Одним движением Йоханнан схватил мальчишку за шиворот и окунул в воду.

– Иди, и не будь, как прежде.

Креститель шатался от усталости, вода омывала его ворчливыми струями, яркое дневное солнце блестело на его смуглой голове и речных волнах, и людям показалось, что в тот момент Йоханнан засветился изнутри. Мальчишка, глядя на него, вдруг засмеялся, шершавым и тихим смехом немого, потом набрал горсть воды, поднял руки к солнцу и окропил голову нищего. Тот разрыдался во весь голос.

Люди осторожно подходили к реке, вставали на колени и поливали себя водой. Они не видели Спасителя. Но сегодня они видели Чудо.

..и увидевший чудо поверит, а поверящий примет. Чудо подобно бусам. Жизнь есть нить, бусины – события, всё вместе – человек, ибо он есть настоящее Чудо…

Хранители

Они стояли напротив друг друга.

Они были похожи, хотя на первый взгляд, что может быть общего у старика-варвара в сером балахоне и холёного государственного мужа, рождённого носить тогу³¹.

Было раннее утро. Из сада доносилось пение арфы, смешанное с приторным розовым ароматом, невнятные голоса стражи и звуки прикосновения металла о металл. Большая приёмная зала дворца была роскошна, вся отделанная бело-голубыми мраморными плитами, с виссоновыми³², вышитыми золотом, занавесями и великолепной мозаикой на полу. Менглу выглядел в ней как комок дорожной грязи, налипший на полу платья знатной матроны. «Именно», – подумал Метатель. Особенно ему не понравился взгляд старика: прямой и насмешливый, как у местных бунтовщиков.

Первым начал разговор Метатель дурацкой фразой на арамейском³³:

– Ты пришёл, – полу утвердительно, полу вопросительно протянул он.

Менглу криво улыбнулся. У него не хватало нескольких передних зубов и улыбка вышла некрасивой.

– Ты странный человек, романец, красноречив, когда этого никто от тебя не ждёт и цедишь слова, как монеты в руку нищего, когда требуется долгая беседа. Я…

– Ты привёл Чужака, я знаю, – оборвал его Метатель и по привычке человека, наделённого властью, уставился тяжёлым взглядом на собеседника.

– Он не Чужак. Пока он ребёнок, и ему нужна наша помощь, – возразил Менглу и с вызовом ответил на взгляд романца. Тот отвернулся, и в этом жесте промелькнула тонкая брезгливость, которую тут же почувствовал старик. Следующую фразу он произнёс на койне³⁴, тщательно проговаривая все слова:

– Нам нужно жилище, где-нибудь подальше от людей, немного денег и еды. Ты сможешь нам это дать?

Понтиус Метатель помолчал, потом брякнул, будто откупаясь, бросая кремену³⁵ с монетами на стол: «Нубия³⁶». Кровник, который и организовал эту встречу уже говорил ему, что скорее всего потребует старик. Романец прошагал к пустому столику писца в углу залы, взял с него несколько исписанных папирусных листов и продолжил:

– Там есть оазис, к юго-востоку от второго порога Реки³⁷. Раньше там жила община лекарей³⁸. Они замышляли заговор и были оттуда изгнаны. Сейчас там пусто. Я выкупил это место. Вы можете поселиться там. До ближайшего селения несколько дневных переходов. Вода там есть, а еду можно привозить. К тому же вы сами можете выращивать хлеб и финики. Вот разрешения на проезд и поселение, – Метатель протянул несколько страниц старику.