Книга сновидений

— Эта пуля была выпущена из карабина Хейлики Бактер, — выдавая врачебную тайну, однако отвечая по существу, или по-мужски, четко произнес жестокие слова участковый, но не слишком участливый доктор, внимательно, и могло показаться, даже сочувственно следя за реакцией пациента. Но…

— Эй, бездельники! — донесся снизу, со стороны запертых в зернохранилище ворот громкий, заинтересованный в ответе, но одновременно властный голос.

— Ну что за пес?! — невольно громко воскликнул, в общем-то, не сильно удивленный услышанным Мыкола. — Кто там тявкнул?

— С тобой, сам бездельник ты собачий, клятый ты москаль, не гавкает, а разговаривает хозяин коней! Папелом фамилия моя.

— Здоровеньки вы булы! Пан вы… ясновельможный! — быстро поднявшись и осторожно прогрохотав по шиферной крыше, поприветствовал пришедшего дядько. — Ну как, труды ваши, не слишком скорбны?

— В попе… что? — тихо буркнул клятый.

— Та как у всих, труды эти — с рассветом встаем да затемно ложимся, — спокойно поделился впечатлениями о повседневной жизни хозяин коней. — Ну а кони что, понадобятся в вечор?

— Конечно, — заверил его доктор, а для всех местных жителей Павло. — Но, только, смирные ли они? Мы ж не ковбои… о, пардон… о, звиняйте, пане — не козаки.

— Самые спокойные, из табуна давно, — примирительно пробурчал, в общем-то, добродушный хозяин, — уж и забыли, что это такое. Только не давайте им нюхать ковыль — слишком уж дикая трава. Но, панове, уж не в акациях ли вы собрались покататься в темноте?

— Да так, проскачимо биля леса, — не стал опираться хитроватый дядько.

— В таку ничь?

— В яку таку ничь?

— А в таку, что и молодые, бывало, становились седыми, — пояснил словоохотливый Папелом, — я вас предупредил.

— Спасибо… э, дзякую, пан хозяин, — поблагодарил его Павло, — на всякий случай мы возьмем с собой ковыль.

Хозяин кивнул, ушел, а доктор и навигатор остались на крыше.

— А кто это такой, клятый москаль? — спросил Павла Мыкола. — Что это, идиома?

— Они сами уже не помнят, что значит это слово. Но в данном случае это ты. Так что впрягайся в работу, Мыкола.

Им нужно докончить и до вечера сходить на ставок. Чтобы смыть пот настоящей работы, чтобы он не разъедал царапины от колючек, а кто знает, возможно, и боевые раны.

— Всегда готов, дядько Павло!

* * *

16. Электричка.

— Скажите, а что это за город там, на горе? — медленно отведя равнодушный взгляд от окна, то пыльного от постоянного движения, то в мокрых и от этого же движения, грязных дождевых разводах, поинтересовался некто, незнакомый пассажир, случайный попутчик и, как могло показаться, гадливо при этом усмехнулся.

— Вот так, издеваются над людьми, а потом удивляются — откуда, мол, берутся террористы или революционеры! — не долго думая, запальчиво ответил ему Иммуммалли, и тоже постарался усмехнуться как можно гадливее. Но не получилось — видимо, врожденная интеллигентность не позволила сделать это. И это при всем притом, что ему частенько приходится общаться в электричках с разным, зачастую опасным и далеко не всегда благородным народцем.

— Мачупукчинск, — заподозрив какой-то подвох, все же ответила на вопрос Хейлика, сидящая на одном сидении с Иммуммалли, напротив незнакомца, — хотя многие подозревают в нем Блистающий Тифлис. Но я с этим не согласна.

— Они ошибаются, Хейлика, — улыбнулся ей незнакомец, и показалось, что его длинные, черные волосы слегка шевельнулись на крепких плечах. — Этот город не может быть Тифлисом, тем более блистающим, — продолжил он, — по определению, по своей природе, по цели своего возникновения.

Электричку тряхнуло, вернее качнуло. Широко, но мягко — большие колеса малого давления, высотой своей сравнимые с корпусом вагона и локомотива, и накрученного на почтово-багажный брезента, смягчили очередную тундровую кочку, или свежий, еще не обросший мхом валун, притащенный сюда сезонным ледником. Однако Иммуммалли воспользовался этим и придержал свою соседку, и даже спутницу, за руку. Негодяй? Быть может. Зануда? Безусловно. Но, возможно, подозрительный интеллигент просто хотел незаметно предупредить ее о странности слов разговорчивого незнакомца.

— Если верить преданиям, в которые, конечно же, вериться с трудом, — выразительно посмотрел на Хейлику, взглядом ответившую на его движение, Иммуммалли, — и кое-каким документам, то именно в этих местах был когда-то легендарный город Северообезьяннск.

А на незнакомца — с вниманием:

— В городе с таким названием когда-то рыбачил ангел, — добавил он.

— Знаю я ваши легенды, и документы тоже читал, — не отказывая себе в едва заметном сарказме, возразил ему длинноволосый, — вывели из обыкновенной интрижки чуть ли не евангелистские страсти!