Книга стихов. Предисловие

но мне сегодня отчего-то грустно.

Сегодня тягостные чувства

меня решили погубить.

Ты просто посиди со мною рядом,

не нужно ничего ни говорить, ни делать.

Я буду занят сам своим уделом,

а больше ничего не надо.

Я помолчу немного сам с собой,

подумаю о чём-нибудь, осмыслю.

Я соберусь с серьёзной мыслью

над жизнью, смертью, над судьбой.

Как и теперь, я думаю порой,

что значит моя жизнь в судьбе других.

Что значат этот самый стих

и все стихи, написанные мной.

Не нужно возражать и соглашаться,

я знаю, ничего не значат.

Давай же выбросим тот лист, который начат,

давай научимся прощаться.

Хоть и не склонен я грустить,

но мне сегодня отчего-то грустно.

Какое всё-таки ничтожное искусство —

никчёмной жизнью жить.

Есть стихи, от которых грустно

Есть стихи, от которых грустно,

что написаны просто так.

От безделья, не для искусства,

не от души и не сердцу в такт.

Не от большого таланта, нет.

Из навязчивых слов и фраз.

Просто так, просто чушь, просто бред.

Написанные на раз.

Написанные без права, да.

И даже бывает обидно —

что за чушь! Это правда,

есть стихи, за которые стыдно.

Какой октябрь! Какая нежность!

Какой октябрь! Какая нежность!

Я влюблён в эту тихую осень.

В её красивую и лёгкую небрежность,

и в первый снег с листвою вроссыпь.

Мне мил печальный шорох листьев

и редкий нежный тёплый дождь,

и ветер, что играет-злится,

и ветви клёнов, кашляющих в дрожь.

Мне мил октябрьский рассвет

и тишина октябрьской ночи.

И свет луны, такой печальный свет,

когда всё ласково заботливо молчит.

Какая грусть! И всё-таки легко.

Всё как-то по душе и очень близко.

И свежей россыпью октябрьских стихов

мне хочется душой излиться.

Какое небо

Какое небо!

Какая нежность!

Какая тишина и безмятежность!

Ах, как давно я счастлив не был!

Ах, как давно! Теперь уж и не вспомнить

вкус сладостного счастья на губах.

Печаль и грусть в неласковых глазах,

и душу болью-судорогой сводит.

Мне б бросить всё, покинуть этот мир,

мир, потонувший в грязи ноября,

и жизнь, прожитую как будто бы зазря

в глуши неубранных квартир.

Какое небо! Какая нежность!

Там тишина, покой и безмятежность.

Ах, эта осень! Какая осень!

Ах, эта осень! Какая осень!

Вперемешку золото и кровь.

И ты, в глаза мне глядя, нежно спросишь:

«Скажи мне, это ли любовь?»

И я отвечу: «Счастье и любовь».

И мы закружим с листопадом

осенний вальс под первый снег.

И ты со мной, со мною рядом,

и нас счастливей в мире нет.

Осенний вальс под первый снег.

Ах, эта осень! Ах, это счастье!

Ах, эта прелесть жёлтой красоты!

Ах, как не хочется с тобою мне прощаться!

И так не хочется терять свои мечты.

Ах, эта боль осенней красоты.

Ах, эта осень! Эта грустная осень.

Я один в упоении ласковых чувств.

Снег ложится на мокрый асфальт, словно проседь,

и на сердце щемящая тонкая грусть.

Ты меня о любви не спросишь.

Мне уже ничего не вернуть.

Если б я был художником

Если б я был художником – было бы счастье,

я б, как стих, написал твой портрет.

Я б был предан ему всей душою и страстью,

я б забыл, что тебя рядом нет.

Я б его полюбил, как никто никогда,

такой чистой открытой любовью.

Я всю ласку, всю нежность ему бы отдал,

я бы верил, что ты со мною.

Если б я был художником, было бы счастье,

но я не художник, нет.

Боль останется болью, страсть останется страстью,

но не я напишу твой портрет.

Мы не вдвоём, но чувства не обманешь

Мы не вдвоём, но чувства не обманешь,

и мне тебя так просто не забыть.

И мне осталась на прощанье память,

О том, что посчастливилось любить.

И я писал тебе об этом строки,

о жизни, помнится и даже о судьбе.

И были вечера и ночи одиноки,

Но я писал, о чувствах, о тебе.

Но ты же холодна к моим стихам,

ты никогда не восхитишься ими.

Прости, что для тебя я их писал,

они не перестанут быть твоими.

Ты ни одной строки в них не прочтёшь,

и не подумаешь ни на одно мгновенье,

как билось сердце чувственно и в дрожь

и как я увлекался вдохновеньем.

И всё же, самою большой наградой

мне было б, если б ты сочла сказать:

«А знаешь ли, я очень рада,

что ты не бросил их писать».

Песня

Снегопад, снегопад, снегопад,

скрой следы её туфелек тонких,

чтобы смех её звонкий-звонкий

мне не вспомнить уже никогда.

Чтоб забыть её ласковый взгляд

и нежную грусть улыбки.

Заметай, заметай, снегопад,

все печали и все ошибки.

Заметай, заметай, заметай,

ничего не желаю помнить.

Что же снег твой проклятый тает.

Давай-ка ты лучше спой мне.

Спой, да так, чтобы вон из души.

Чтоб ни голос, ни взгляд не остался,

по которым когда-то грустил.

Пой, снегопад, пой, снегопад, пой, снегопад, и пляши.

Да мало ль в кого я влюблялся.

Да мало ль кого я любил.

А теперь затяни заунывную,

что-то хочет душа погрустить.

Как любил я когда-то милую,

как её не могу забыть.

В тонких книжках будут строчки

В тонких книжках будут строчки,

а меня уже не будет.

Мои сыны и мои дочки,

мои маленькие люди.

И, быть может, в уголочке

кто-то даже ночь загубит

с тихой грустью в одиночку,

что меня уже не будет.

В тонких книжках будут строчки,

и, быть может, книжку купят.

И тихонько в уголочке

с наслажденьем ночь загубят.