Книга Странных Новых Вещей

У нас большие неприятности, — писала Би. — Я не хочу, чтобы ты переживал, находясь так далеко, не в состоянии ничего изменить. Но все стремительно катится в тартарары. Не пугайся, милый, это я не про нас с тобой. Я имею в виду вообще, вся страна (по всей видимости). В нашем местном универсаме на большинстве полок вместо ценников висят объявления с извинениями, повсюду пустые полки. Вчера не было свежего молока и свежего хлеба. Сегодня только порошковое молоко, молоко с добавками, сгущенка, даже кофе исчез и еще маффины, бублики, булочки, чапати и пр. Я подслушала, как два человека в очереди ругались о том, сколько упаковок заварного крема должно отпускаться в одни руки. Упоминали «моральную ответственность».

В новостях утверждают, что проблемы со снабжением вызваны хаосом на дорогах после недавнего землетрясения в Бедворте. Что похоже на правду, судя по заголовкам. (Видел, как взрывается верхушка пирога, когда он слишком быстро поднимается в духовке? Так вот, длинный разлом на М6 выглядит именно так.) Конечно, другие дороги теперь полностью забиты машинами, направленными в объезд.

С другой стороны, если подумать, то к югу от зоны землетрясения должно быть полно кондитерских и булочных. Я хочу сказать, что мы точно не зависим от грузовиков, идущих по М6 от самого Бирмингема, только чтобы доставить нам кусок хлеба! Я подозреваю, что все это свидетельство невероятного неумения универсамов вести дела. Могу поспорить, что у них просто нет сноровки, чтобы работать с разными поставщиками. Если бы рынку позволили реагировать более органично (не ищи каламбура) в подобных случаях, я уверена что и кондитерские, и булочные в Саутгемптоне или где-то еще были бы счастливы навести мосты.

Тем не менее землетрясение в Бедворте - еще не вся история, что бы там ни сообщали в новостях. Проблема с поставками еды существует давно. И погода становится все ужасней и ужасней. У нас-то солнечно и вполне сносно (ковры наконец высохли, слава Господу), но случались аномальные бури с градом в других местах, такие сильные, что погибли люди. Убитые градом!

Для новостей это были удачные недели, скажу я тебе. Материалы про землетрясение, ураганы с градом и - внимание, народ! - живописный бунт в центральном Лондоне. Началось как мирный протест против военных действий в Китае, а закончилось перевернутыми машинами, драками, полицейскими дубинками и все в том же роде. Даже очистка улиц потом дала повод для фотографий, фальшивая кровь (красная краска), стекающая с каменных львов на Трафальгарской площади и настоящая кровь брызгами на асфальте. Наверно, операторы кипятком писали от удовольствия. Извини, может, я и циник, но СМИ сильно заводится от таких сцен. Кажется, никого это не печалит, никаких моральных критериев, для них это просто рядовое событие. И пока эти фотогеничные беспорядки уходят в прошлое, простые люди продолжают жить, стараясь сделать все, что могут, смиряясь с ежедневными невзгодами.

Ладно, мне не следует так сильно стараться понять всю картину. Только Бог видит все сразу, на то Он и Начальник. А мне надо жить моей жизнью и ходить на работу. У нас прекрасное утро, светлое, прохладное, и Джошуа наверху шкафа с папками похрапывает в солнечном луче.

Моя смена начнется только в полтретьего, так что я займусь неотложными делами и приготовлю обед, а когда вернусь вечером, просто уплету все вместо тоста с ореховым маслом, как обычно. А сейчас хорошо бы позавтракать, чтобы чуть набраться сил, но в доме нет ничего, что мне по вкусу. У меня началась ломка без кукурузных хлопьев! Я потягиваю выдохшийся жасминовый чай (оставшийся после отъезда Людмилы), потому что обычный чай без молока я пить не могу. Слишком много уступок с моей стороны!

Ладно, вернемся к нашим баранам. (Только что сходила к двери за почтой.) Милая открытка от каких-то людей из Гастингса, благодарящих нас за доброту, - не могу вспомнить, о чем они, но приглашают нас приехать в гости. Тебе это будет трудновато сейчас! Еще письмо от Шейлы Фрейм. Помнишь ее? Она мать Рейчел и Билли -детишек, которые сделали тот Ноев ковчег, который висит у нас на стене. Рейчел уже двенадцать, и она «о'кей», пишет ее мама (что бы это ни значило), а Билли четырнадцать, и у него сильная депрессия. Поэтому Шейла и пишет нам. Из письма понять что-либо трудно, наверно, она писала его сама не своя. Все время упоминает «снежного барса», полагая, что я знаю все о «снежном барсе». Я пыталась ей дозвониться, но она на работе, а ко времени, когда я доберусь домой вечером, будет уже полдвенадцатого. В лучшем случае. Попробую позвонить из палаты на перерыве.

Но хватит о моей обыденной однообразной жизни без моего дорогого мужа. Пожалуйста, расскажи, что у тебя происходит. Так хочется увидеть твое лицо. Не понимаю, почему техника, позволяющая нам общаться, как мы общаемся сейчас, не может ухитриться посылать и фото! Но это от жадности. Уже чудо, что мы можем читать слова друг друга на таком умопомрачительном расстоянии. Предполагая, что ты все еще можешь читать мои, естественно... Пожалуйста, напиши как можно быстрее, что у тебя все в порядке. Я чувствую, что должна бы забросать тебя вопросами и комментариями по поводу твоей миссии, но, если честно, ты не так уж много мне рассказал обо всем. Ты больше оратор, чем писатель, я знаю. Были же времена, когда я сидела среди прихожан во время твоих проповедей и смотрела, как ты поглядывал в заметки, те самые, которые шкрябал накануне, и знала, что на этом клочке бумаги всего лишь несколько разрозненных фраз, и все же из уст твоих лилась замечательная, красноречивая, связная речь, прекрасно сложенная история, очаровывающая всех на час. Как бы я желала услышать, что ты говоришь новой пастве! Полагаю, что потом ты не записываешь эти проповеди? Я чувствую, что ни капельки НЕ ЗНАЮ этих людей, и это огорчает. Ты учишь новый язык? Полагаю, что надо бы.

Люблю,

Би.