Книга странствий

Вивиан выпустила руку Кевина, которую сжимала все это время, и с грацией кошки направилась к экскурсоводу. Я уже знала, что будет дальше, но мне все равно было любопытно наблюдать за ее действиями. Ведьма коснулась кулона с розовым кристаллом на своей шее, прошептала слова на неизвестном мне языке, и ее глаза засияли. Гид не мог отвести от нее взгляда. Он был полностью в ее власти. Я это знала.

– Сейчас вы выйдете отсюда, сядете на свободную лавочку в теньке и закроете глаза. А когда проснетесь спустя два часа, будете помнить, что провели нам экскурсию, показали дворец, и мы остались очень довольны. А вы устали, присели отдохнуть и задремали. Все ясно?

– Да, – бесцветным голосом отозвался Рикарду. Из его теплых и живых карих глаз исчез задор. Взгляд остекленел.

– Тогда идите, – приказала Вивиан и повернулась к нам.

Пока шаги гида не затихли, никто из нас не решался начать разговор.

– И где портал? – принялась оглядываться я.

– Мяуууу, – вырвался у Рыжика полный негодования звук. Бедняга нагнал нас еще в саду и сейчас был явно недоволен тем, что ему пришлось на своих четырех преодолеть такое количество ступеней.

– Прямо здесь. Этот символ и есть портал. Нужно лишь его активировать, – пояснил Райденн и принялся доставать что-то из своего рюкзака.

– Сколько у нас времени? – нервно спросила я.

– Не более пяти минут, – отозвалась Вивиан. – А что?

– Мне нужно позвонить матери.

– Тебе нужно что? – вскинулась ведьма. – И как ты собралась это сделать? Вряд ли на такой глубине ловит телефон.

– Дайте мне мобильник, я поднимусь на несколько пролетов и позвоню. Я успею.

– Ну уж нет! Это идиотская затея! – напустилась на меня Вив.

– Правда, Катажина, не думаю, что это хорошая мысль… – спокойно отозвался Райденн.

– Меня могут убить, и я никуда не поеду, пока не позвоню родителям, – тихо, но твердо сообщила я. – За то время, пока мы спорим, я бы уже позвонила. Так вы дадите мне телефон?

– Я схожу с ней, – вызвался Кевин, протягивая мне свой смартфон. – Делайте что нужно. А ты, – он указал на Рыжика, – останься здесь и сообщи мне, если что-то пойдет не так.

Я с благодарностью посмотрела на лучшего друга. Выхватив у него мобильник, понеслась вверх по лестнице, стараясь не поскользнуться в полутьме. Позади слышались недовольные ругательства Вивиан, но мне было плевать. Не хочу умереть с мыслью, что последнее, что обо мне запомнят родители, – это колкие слова, брошенные мной в порыве злости.

– Осторожнее, Кася, – крикнул мне вслед Кев, едва поспевавший за мной.

Я бежала изо всех сил, не забывая поглядывать на экран смартфона. Как только там появился значок мобильного оператора, остановилась и принялась трясущимися пальцами набирать знакомый номер. Я запыхалась, щеки внезапно стали невыносимо горячими. Зазвучали гудки, по три удара сердца на каждый гудок… Я посмотрела на Кева, который стоял на несколько ступеней ниже меня. Он тактично надел наушники.

«Только бы ответила! Только бы ответила!» – бормотала я едва слышно. Надеюсь, у мамы есть номер Кева. Иначе она может и проигнорировать незнакомый номер.

– Слушаю, – раздался в трубке высокий и строгий голос матери. Такой знакомый и родной.

– Это я, мама, – выдавила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Кася? – Голос мамы потеплел. Она замолчала на несколько секунд, показавшихся мне вечностью. – Как ты? Я рада, что ты позвонила.

– Хорошо, мама. А ты как? Как папа?

– У нас все в порядке. Но где ты? И почему звонишь с номера Кевина? Дедушка сказал, что ты получила стипендию в престижном парижском колледже. Это правда?

– Я уже в Париже. Мне повезло, мам. А Кевин приехал меня поддержать. Ты же знаешь, он всегда за меня волнуется.

Мама промолчала, а я поняла, что моя фраза прозвучала как упрек, и поспешила добавить:

– Я не имею в виду, что вы за меня не переживаете. Просто ты же знаешь Кева…

Господи, что я несу! Это совсем не то, что я должна сказать матери!

– Кася, мы с папой очень за тебя волнуемся. Просто твоя живопись – это так ненадежно… Мы с отцом хотели, чтобы ты была счастлива. Хотели уберечь тебя от ошибок, хотели дать тебе стабильность. Ты же знаешь, в нашей фирме ты имела бы хороший доход и могла бы заниматься живописью в свободное время.

Я слышала эти слова сотни раз, и они неизменно вызывали во мне бурю эмоций: раздражение, злость, обиду и неуверенность в собственных силах. Почему самые близкие не верят в меня? Почему даже не пытаются понять? Но сейчас мне было не до обид и сомнений. Я должна была сказать самое важное. Возможно, это последнее, что обо мне будет помнить моя мама.

– Понимаю, мама. И я благодарна вам с папой за заботу. Прости меня за все, что я вам наговорила перед отъездом. Я так не думаю на самом деле. Но прошу тебя, если не можешь понять меня, просто прими мое решение, потому что я тебя об этом прошу. Потому что ты моя мама, а я твоя дочь, и я люблю тебя и папу. Просто позвольте мне совершать мои собственные ошибки.

Мама молчала, а у меня по щекам катились горячие слезы. Каким-то чудом мне удавалось не всхлипывать, но я все равно на всякий случай закрывала динамик рукой.