Книга Страшного суда

—Ты обещала отвести меня к могиле моего песика.

— Тише, разбудишь сестру.

Агнес заплакала — на этот раз вместо оглушительного рева, служившего орудием искусной манипуляции, послышались тихие всхлипы. «Она тоже больше не может, — поняла Киврин. — Весь день одна, мы с Рошем и Розамунда ее бросили, все заняты, расстроены и напуганы».

— Ты обещала! — кривя нижнюю губу, захныкала Агнес.

—Я не могу тебя сейчас отвести, — ответила Киврин ласково. — Но сказку я тебе расскажу. Только тихо-тихо. — Она прижала палец к губам. — Чтобы не будить Розамунду и клирика.

Агнес утерла сопливый нос.

— Расскажешь про непослушную девицу? — театральным шепотом спросила она.

— Да.

—А тележке можно послушать?

— Да.

Агнес со всех ног метнулась за своей повозкой и, прибежав обратно, вскочила на скамью, собираясь штурмовать баррикаду.

— Нет, ты садись на пол по ту сторону, а я сяду здесь, внутри, — остановила ее Киврин.

— Я тебя так не услышу, — снова надулась Агнес.

— Еще как услышишь — если не будешь шуметь.

Агнес проворно сползла со скамьи и примостилась у перевернутого стола. Тележку она устроила рядом, наказав ей: «Сиди тихо-тихо».

Киврин окинула беглым взглядом своих больных и тоже села на пол, привалившись спиной к столу. Снова накатила усталость.

— Жила-была... — подсказала Агнес.

—Жила-была в далеком-предалеком королевстве маленькая девочка. Она жила у самого дремучего леса...

— Отец говорил ей: «Не ходи в лес!», но она не послушалась.

— Она не послушалась, — согласилась Киврин. — Она надела свой плащ...

— Красный, с капюшоном. И пошла в лес, хотя отец ей не велел.

Хотя отец ей не велел. «Со мной все будет в полном порядке, — уверяла она мистера Дануорти. — Я не пропаду».

— Она плохо сделала, что пошла, да? — спросила Агнес.

— Она хотела посмотреть, что там. Думала, только одним глазком взглянет и все, — объяснила Киврин.

— Нет, она плохо сделала, — решила Агнес. — Я бы ни за что не пошла. В лесу темно.

— Очень темно, и слышны всякие страшные шорохи.

— Волки! — прошептала Агнес, и Киврин услышала, как она ерзает у столешницы, стараясь подобраться поближе. Сжалась в комок, подтянув к себе колени, в обнимку с маленькой деревянной тележкой.

—Девица подумала: «Мне здесь не нравится» и хотела вернуться обратно, но заблудилась в темноте. И вдруг на нее кто-то как выскочит!

— Волк! — выдохнула Агнес.

— Нет. Это был медведь. И спросил ее медведь: «Что ты делаешь в моем лесу?»

—Девочка испугалась, — дрожащим от страха голоском подсказала Агнес.

—Да. «Не ешь меня, медведь, пожалуйста! — взмолилась девица. — Я заблудилась и не могу отыскать дорогу домой». А медведь на самом деле был добрый, хоть и казался злым, и он сказал: «Я выведу тебя из леса». «Как? — не поняла девица. — Здесь такая темень». «Мы спросим сову. Она видит в темноте».

Киврин рассказывала, выдумывая на ходу, и постепенно успокаивалась сама. Когда Агнес перестала перебивать, Киврин, не прерывая рассказа, осторожно встала и перегнулась через баррикаду.

— «Ты знаешь, как выйти из леса?» — спросил медведь у ворона. «Знаю», — ответил ворон.

Агнес спала, привалившись к столешнице, крепко прижимая к себе тележку и разметав по полу свою красную накидку.

Укрыть бы ее чем-нибудь, но Киврин не осмеливалась. В постельных покрывалах кишат чумные бациллы. Она посмотрела на леди Имейн, которая молилась лицом в угол.

—Леди Имейн! — тихонько позвала Киврин, но та будто не слышала.

Тогда она подбросила дров в огонь и снова села спиной к столешнице, запрокинув голову.

— «Я знаю, как выйти из леса, — ответил ворон. — Я вас выведу», — тихо проговорила Киврин. — Он захлопал крыльями быстро-быстро и сразу же пропал за верхушками деревьев.

Наверное, она заснула, потому что, когда открыла глаза, огонь уже догорал и шея затекла. Розамунда и Агнес не просыпались, зато проснулся клирик и неразборчиво звал Киврин. Белый налет обволакивал весь его язык целиком, а изо рта шел такой смрад, что Киврин резко отвернула голову, чтобы не задохнуться. Бубон снова начал сочиться—темной густой жидкостью, воняющей тухлым мясом. Киврин перевязала плечо заново, стискивая зубы и едва удерживая рвотный позыв, а старую повязку отнесла в дальний угол зала, потом вышла и помыла руки у колодца, по очереди поливая сначала одну, потом вторую ледяной водой из ведра и глотая свежий морозный воздух.

Во двор вошел Рош.

—Ульрик, сын Хала, — обронил он на ходу. — И мажордомов старший, Вальтеф.

В сенях он споткнулся о ножку скамьи и чуть не упал.

— Вы устали, — сказала Киврин. — Ступайте прилягте, отдохните немного.

Имейн неуклюже поднялась с колен, будто ее не держали затекшие ноги, и деревянной походкой двинулась навстречу Киврин с Рошем.

— Не могу. Я пришел за ножом, чтобы настругать ивы, — ответил Рош, но все же сел, уставившись невидящими глазами сквозь огонь.

— Хотя бы дух переведите. Я принесу эля.

Отодвинув скамью в сторону, она зашагала к дверям.

— Из-за тебя пришла к нам эта хворь, — раздался за спиной голос леди Имейн.