Книга суда (СИ)

Губы проигравшего шевелятся, Вальрик не слышит голос, но тем не менее прекрасно понимает сказанное.

- Ну же, не тяни.

Он и не тянет, просто… противно. Пальцы онемели, того и гляди короткий меч с широким ромбовидным лезвием выскользнет из руки. И дышать нечем. Вальрик содрал шлем - хоть глоток воздуха, но… в ноздри ударяет вонь, не та, которая от песка и пролитой крови, эту он не чувствует, зато… болезненно-сладкая истома чужой похоти, помноженной на желание убить и страх оттого, что желание это никогда не исполнится. От толпы воняет зверем..

- Убей! - От рева вздрагивает даже ровный электрический свет и Вальрик, склоняясь над телом, шепчет:

- Извини…

- Да иди ты… - договорить он не успевает - точный удар в висок, короткая агония и конец. На белый песок летят цветы, распорядитель машет руками, а Вальрик, опустившись на песок, делает вид, что счищает кровь с лезвия.

Сегодня он убил пятерых, ни с одним из которых не был знаком… даже имен не знал… жалко. Глупо. Страшно.

Бледная лапа распорядителя осторожно касается наплечника, значит, пора идти. Слава Богу, на сегодня все. Теперь в душ, отдохнуть и напиться… Серые стены глушат крики снаружи, и некоторое время Вальрик просто стоит, прислонившись к шершавой, выкрашенной в буро-зеленый цвет, поверхности.

- Молодец, - Суфа уже ждет, чтобы поздравить с очередным успехом, улыбается, одобрительно похлопывает по кольчуге. - Молодец, один, против пятерых… Стой! Ч-что это?

Суфа подносит к глазам руку, на его лице удивление смешанное с брезгливостью. Конечно, на кровь приятнее смотреть, чем трогать. Кровь липкая и пахнет дурно, правда, Вальрик уже не помнит, как именно, но дурно.

- Ты ранен? Почему молчишь? Надеюсь, это не слишком серьезно, через два дня бой… нужно лекаря позвать или… в лазарет, немедленно.

В лазарете пахнет раздражением, этакий темно-лиловый аромат с редкими белыми полосами сочувствия. Врач раздраженно хмурится, у него обеденный перерыв, но узнав Вальрика, улыбается.

- Неужто все-таки ранили? Хотя чего там, конечно… пятеро против одного, был бы удивлен, да… кольчугу снять нужно. Руку поднять можешь?

Вальрик поднимает, левое плечо плохо слушается, а металлические кольца слева приобрели неприятный бурый оттенок. Когда же его задели? И кто?

Впрочем, какая разница, они все мертвы, а Вальрик жив. И даже не больно.

- Н-да… - врач недовольно хмурится. Вальрик хочет наклониться, чтобы посмотреть на рану, но едва не падает. Окружающий мир становится тягучим и каким-то неустойчивым… стол тоже неустойчивый, скользкий и некрасивый из серого потускневшего от времени и частого пользования металла.

- Бой… через два дня… два дня… - квохчущий голос Суфы окончательно разрушает реальность, и Вальрик проваливается в серое, вязкое, словно выросшее из стола, на котором он сидит, беспамятство.

Сознание вернулось резко, будто в темной комнате свет включили. Кстати, комната была не то, чтобы темной, скорее сумрачной, наполненной тенями. В длинных черных полосах чудилось нечто настолько враждебное, что Вальрик сел. Вернее, попытался сесть, но тело не подчинилось. Оно было каким-то чужим, тяжелым и медлительным. Наверное, рана оказалась достаточно серьезной, а он и не почувствовал. Ошибся. И ведь Карл предупреждал, что такое может случиться. Еще немного и все бы закончилось глупой смертью на арене.

А может жаль, что не закончилось, это было бы справедливо. Смерть за смерть. Скольких он убил? Пятьдесят восемь плюс пять… черт, в голове туман, шестьдесят два… нет, шестьдесят три. Много. А ради чего? К цели-то ни на шаг не продвинулся.

Сесть получилось с попытки пятой, в голове моментально зашумело, и здравый смысл подсказывал, что следует немедленно лечь назад и дождаться врача. Но Вальрика раздражало это подавляющее ощущение собственной беспомощности.

Теперь встать. Ноги подгибались, плотная повязка прижимала левую руку к груди, но занемела отчего-то правая. На ногах Вальрик продержался секунды две, а потом позорно рухнул на пол.

- Черт!

Ругаться глупо, а лежать, уткнувшись носом в ровные квадратики коричневой плитки, еще более глупо. И унизительно.

- Сэньоре… - Чьи-то холодные руки обняли шею, и Вальрик попытался избавиться от этих рук, но сил не хватило. Господи, до чего же он беспомощный, да его ребенок убить способен.

- Сеньоре, вставать… врач… доктор… - речь девушки походила на птичий щебет, в котором изредка проскальзывали знакомые слова, но странное дело Вальрика успокоил сам звук ее голоса. И глаза, черные-черные, почти как у да-ори, только человеческие. И ресницы черные, а волосы наоборот, светлые.

Красивая.

Нехорошо лежать бревном, когда на тебя смотрит такая красивая девушка. И Вальрик, стиснув зубы, сел. Сидя было удобнее ее рассматривать. Смуглокожая, тонкокостная и очень живая.

- Сеньоре? - спросила незнакомка. - Доктор?

- Не надо доктора. - Вальрик улыбнулся, и она улыбнулась в ответ, робко так, недоверчиво. Зубы ровные, белые, а между передними узкая темная щель, но это не недостаток. В незнакомке вообще не было недостатков.