Книга судьбы

Достать такой маленький микрофон было самой легкой частью дела. Равно как и передатчик, работающий на спутниковом сигнале, чтобы он запросто мог покрыть половину территории страны. Защиту президента обеспечивала Секретная служба, но поскольку под ее юрисдикцию передали и борьбу с мошенничеством и финансовыми преступлениями, то разведывательный отдел Службы осуществлял поистине глобальные по своим масштабам наблюдения. В самом деле, единственная сложность состояла в том, в каком месте спрятать микрофон. И еще найти кого-то, кто подложил бы его туда.

На столе зазвонил телефон, и Римлянин перевел взгляд на экран дисплея, чтобы посмотреть, кто звонит. Темные буковки сложились в надпись «Офис Лейланда Мэннинга». Римлянин улыбнулся про себя, откидывая темные волосы с неестественно бледного лба. Жаль, что окуни не отличаются подобной предсказуемостью.

— Есть проблемы? — поинтересовался он, снимая трубку и не утруждая себя приветствием.

— Ни одной. Я сделал это сегодня прямо с утра. Как вы и предложили, прикрепил его к тому значку для лацкана.

— Я так и понял по последним двум часам его разговоров.

Наклонившись, Римлянин выдвинул нижний ящик металлического шкафа и принялся перебирать папки, пока не остановился на последней. Это была единственная непронумерованная папка в ящике.

— Уэс сказал что-то интересное? — поинтересовался его собеседник.

— Пока только собирается, — ответил Римлянин, раскрывая папку. В ней оказалась небольшая пачка черно-белых фотографий.

— А как насчет вас? Если ваше расследование было столь жизненно важным… Я подумал, что вы сами приедете сюда.

— Еще успею, — откликнулся Римлянин, разглядывая снимки.

Потемневшие от времени, все они были сделаны на гонках НАСКАР в тот день. На одном был снят Нико в тот момент, когда полицейские валили его на землю, на другом было видно, как президента заталкивают в лимузин, и, естественно, была здесь и фотография Бойла, которого сняли за долю секунды до того, как в него попала пуля. Улыбка на лице Бойла была улыбкой победителя… щеки у него замерли, зубы ярко блестели. Римлянин не мог отвести от него взгляд.

— Но сначала мне нужно кое-что сделать.

Глава девятнадцатая

Палм-Бич, Флорида

— Где он? — спрашиваю я, влетая в приемную небольшого офиса, заставленного дюжинами цветов в горшках и орхидеями.

— Внутри, — отвечает секретарша, — но туда нельзя…

Она опоздала. Я проскакиваю мимо ее дешевого стола с пластиковой крышкой, который подозрительно похож на тот, что я выбросил несколько недель назад, и направляюсь к двери, покрытой старыми номерными знаками штата Флорида. Если не считать цветов, которые были стандартными подношениями от благодарных клиентов, офис обставлен с фантазией пятнадцатилетнего мальчугана. Впрочем, это не имело никакого значения. Переехав через мост чуть больше года назад, Рого снял этот офис, чтобы указывать его в качестве приличного и подходящего адреса в Палм-Бич. Когда вашими клиентами являются преимущественно состоятельные люди и девяносто пять процентов вашего бизнеса осуществляется по почте, такой офис — это все, что вам нужно.

— Уэс, он занят! — кричит мне вслед секретарша.

Я поворачиваю дверную ручку, рывком распахиваю дверь, отчего она с грохотом ударяется о стену. Стоящий у стола Рого подпрыгивает и оборачивается.

— Уэс, это ты? — спрашивает он. Глаза его закрыты. Направляясь ко мне, он руками проводит по книге для записей, стаканчику с карандашами и клавиатуре — подобно слепцу, ощупью определяющему дорогу.

— Что с твоими глазами? — интересуюсь я.

— Окулист. Нашел у меня дилатацию, — отвечает Рого, натыкаясь на рамочку с фотографией собаки, которая была у него в детстве. Та с шумом падает на пол, и Рого с трудом наклоняется, чтобы поднять ее. — Неприятно быть слепым, доложу я тебе, — говорит он.

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Кстати, почему ты не пожалеешь меня? Когда я был у врача, то обманулего. Прежде чем дать мне прочесть таблицу с буквами — знаешь, с гигантской «е» наверху и совсем маленькими «а», «б» и «в» внизу, — он оставил ее на столе. Я выучил ее, а потом отбарабанил так, что буквы у меня от зубов отлетали. Будь я проклят!

— Рого…

— Я имею в виду, это еще хуже, чем…

— Бойл жив.

Рого прекращает нащупывать рамочку с фотографией и поворачивается ко мне.

— Кто-кто?

— Я видел его. Бойл жив, — повторяю я. Потом крадучись иду к стулу у его письменного стола. Рого поворачивает голову, не спуская с меня внимательного взгляда.

— Ты ведь зрячий, правда? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает он, все еще потрясенно.

— Это мой старый письменный стол у тебя в приемной?

— Ну да. Я подобрал стол, когда ты его выбросил.

— Рого, я оставил этот стол для благотворительной распродажи.

— Я помню и очень благодарен тебе за это. А теперь не будешь ли так любезен объяснить мне, о чем, черт возьми, ты толкуешь, рассказывая о своем бывшем сотруднике?

— Клянусь тебе, я видел его… Я даже разговаривал с ним.

— И как он выглядел?

— Ему сделали пластическую операцию.

— Ну да, вполне естественный поступок на его месте.