Книга Судеб

— Будешь пытаться драться? Или может быть мирно сядешь и посидишь на цепи? — произнес я вслух, ни на что особо не надеясь. — Ты ведь знаешь, что победить тебе не суждено, так зачем страдать? Если хочешь, я даже отпущу тебя, просто найду того кому будет по душе такой спутник и передам тебя ему. Ты возвысишь его и будешь властвовать над ним, а он в свою очередь будет властвовать над кем-то еще. Это ведь твоя заветная мечта? Сила и поклонение?

Надо сказать, кое-какой результат мои слова все же возымели. Псинка остановилась и задумалась. Я в буквальном смысле видел, как загорелись ее глаза. С таким как я, ей не по пути. Не зря мне претит правление, это не мой путь, а вот этого существа передо мной.

— Согласен? — решил я все же спросить, прежде чем предпринимать хоть что-то.

Бело-золотой цербер хотел было кивнуть, но тут его дернуло в сторону. Впервые за все время, я заметил очень тонкий, но крепкий ошейник на каждой из его голов. К ним вело сразу несколько нитей, что уходили в вышину неба и терялись где-то за пределами моего естества.

— Хозяин против, — понимающе кивнул я. — Ему нужно, чтобы ты привел меня к подчинению. Ну что же, тогда приступим.

Удар цербера последовал мгновенно. Он просто и без затей бросился на меня, желая подавить своей массой. Странно, что драки внутри души так похожи на настоящие, казалось бы, здесь не должны действовать законы физического мира, но нет, все так как и снаружи.

Уклонившись от броска, я ухватился за шкуру пса. Обжигая собственные ладони, я что есть сил запустил тело цербера в скалу, что возвел по своему желанию. Моя душа это мой мир, здесь лишь мои правила, а значит, ни у кого здесь нет и шанса.

От столкновения бело-золотой энергии и скалы по миру моей души пронеслись волны, отчего я поморщился и сплюнул себе под ноги сгусток крови. А вот и наглядный пример того, почему нельзя подставлять свою душу под удары.

— Что у нас есть в душе, что частью самой души не является? — на секунду задумался я, а затем вокруг меня в воздух взмыли двенадцать сфер энергий.

Одиннадцать из них сочились силой и были готовы откликнуться на любые мои просьбы. Двенадцатая же, источник Стелир, казалась высохшей и потрескавшейся. Но тем не менее, между всеми сферами были связующие нити. Уверен, не будь тут Стелир, я бы никогда не смог использовать одновременно все остальные силы.

С призванными источниками мне удалось одержать победу всего за один удар. Ослабленную энергию архангела сковало путами переливающейся силы одиннадцати источников. Спеленало так, что цербер даже пискнуть не мог, не то что наводить дебош.

— Побудешь тут один немного, подумаешь над своим поведением, — присел я на корточки перед псом с тремя головами. — И да, я не отказываюсь от своих слов, я передам тебя тому, кому ты действительно будешь нужен. Ты не виноват в том, что тебя заставлял делать твой хозяин.

С этими словами я растворился в воздухе, покидая пространство собственной души. А между тем, там остались двенадцать сфер, охраняющие опасного пленника.

— Так то лучше. Хорошо когда никто не убивает тебя изнутри, — произнес я, открывая глаза посреди темного коридора.

Позади меня оказалась сплошная стена, ровно как и по бокам. Это был коридор, который не имел каких-либо ответвлений, лишь один путь, прямо. И что важно, я слышал зов книги. Легкий, не навязчивый, но постоянный, как музыка, которая играет где-то на фоне.

Двигаясь вперед, я постепенно продвигался все дальше, но никаких изменений не видел, все та же кладка, и все те же слегка мокрые стены. Единственное что я заметил, так это то, что они чем-то неуловимо походили на стены катакомб под Симилимом.

Вскоре, когда прошло минимум полчаса моего пути, я услышал первый звук в этом месте. Громкое чавканье разносилось откуда-то спереди, словно кто-то бескультурный уплетал за обе щеки свой вкусный обед. Под эти раздражающие звуки, мне пришлось идти еще минуты три, пока я не вышел в хорошо освещенное помещение.

Оказавшись на небольшом балкончике, я смотрел на крупную залу, заваленную телами несчастных. Многие из них были живы и даже в сознании. Мне было хорошо видно их испуганные лица, освещенные светящимся мхом и грибами. Между ними бродил Окил, это он издавал приторное чавканье.

Юноша передвигался на четырех лапах, а из-за его спины торчали дополнительные псевдо-конечности. Парень совсем перестал походить на себя настоящего, он превратился в гуля, и сейчас с остервенением уплетал мясо еще живых людей.

В момент когда я посмотрел на того, кто когда то был хорошим и добрым юношей, в моей голове прошелестел голос принадлежащей книге.