Книга тайн

— Я думаю, ближе всего к истине то, что лев заметает следы, чтобы охотники не могли его найти. Это Джиллиан. У нас на руках ее книга, ее карта, но мы все еще понятия не имеем, что она в них нашла. И кто-то все время пытается нас убить.

Эмили молчала. Ник скосил на нее глаза.

— Что вы думаете?

— Я думаю, кое-кто мог бы нам помочь. Взглянуть на эту книгу и сказать, что нашла в ней Джиллиан. Чем эта книга так ее захватила.

— И кто же это?

Эмили постучала пальцами по ручке двери.

— Его зовут брат Жером. Он иезуит… точнее, был иезуитом. Специалист по средневековым книгам. Он был… Он преподавал в Сорбонне, когда я училась. Теперь на пенсии.

— Он живет где-то поблизости? Это надежный человек?

— Он живет вблизи немецкой границы. Примерно в часе езды отсюда. Что касается надежности… Вы, я думаю, можете ему доверять.

Ник повернул голову и уставился на нее.

— Если вы что-то от меня скрываете, то лучше сказать. Если этот человек вызывает у вас сомнения, то я и близко к нему не подойду.

— Вы можете ему доверять, — повторила Эмили. Она, казалось, была готова расплакаться. — Ну, это просто… неловко. Я была когда-то его студенткой. Он попытался за мной ухаживать — я сообщила об этом. Он потерял работу.

Теперь настала очередь Ника смущенно уставиться в приборный щиток.

— Если вы считаете…

— Нет. Он единственный, кто может нам помочь.

Прежде чем отъехать, Ник нашел под задним сиденьем монтировку и выбил остававшиеся осколки из окна. Так машина хотя бы издалека не выглядела подозрительно. Потом он завел двигатель и отъехал от бензозаправки. Впереди на шоссе грузовики грохотали в ночи по мосту. Синие знаки показывали направо и налево. Ник притормозил.

— Куда?

Италия

Чезаре Гемато сидел за столом, глядя в окно своего кабинета на восьмом этаже. Пуленепробиваемое стекло пятнали дождевые капли, а вдали корабли, пересекающие Неапольский залив, представлялись всего лишь серыми пятнами на фоне серого моря.

— Nessun dorma! Nessun dorma! [28]

Его телефон ожил, запев голосом Паваротти. Гемато увидел высветившийся на экране номер и схватил трубку. Минуту слушал молча, хотя костяшки его пальцев побелели.

— Хорошо, — сказал он и отключился.

Пять минут он оттягивал то, что должен был сделать. Мало было таких людей, которым он боялся звонить, и Невадо входил в их число. Возможно, он вообще был единственным.

Он снял трубку настольного телефона — безопасная линия — и по памяти набрал номер.

Голос ответил сразу же.

— Что случилось?

— Мои люди последовали за ними в хранилище, о котором вы сказали. Они… — Он сглотнул. — Они напоролись на какое-то охранное устройство. Двое убиты, одному удалось уйти. Мужчина и женщина бежали.

Он ждал, что последует ругань, но услышал только тихий скрипучий голос:

— И что вы собираетесь делать?

— Они угнали машину, которая принадлежала моим людям. Как и все наши машины, она оборудована навигатором. Мы проследили ее до окраин Льежа у германской границы.

— Американец взял книгу?

— Полиция прибыла слишком быстро — мы не успели это выяснить.

Гемато ждал.

— Я поеду сам, — сказал голос. — Пусть один из ваших людей встретит меня там.

В сотне миль к северо-западу старик положил трубку и уставился на стену кабинета. Некоторые помещения в этом здании были расписаны Рафаэлем и Микеланджело, в других находились жемчужины коллекции, собиравшейся почти две тысячи лет. Невадо мог бы украсить свой кабинет любой из них. Но он предпочел разместиться в небольшой свободной комнате, окна которой выходили на скромный дворик. Единственным украшением на стенах было распятие из слоновой кости. Он несколько мгновений смотрел на распятого Иисуса.

Он мог бы обратиться к архивам — книгам, подшивкам (компьютерам свои секреты он не доверял), но в этом не было необходимости. В обширных архивах Ватикана имелась карточка с именем Эмили Сазерленд. Он только вчера изучал ее, и там была отсылка к делу, хранившемуся в другом подвале. Это дело было куда как толще. Но он и его прочел. Он знал, с кем хочет встретиться Эмили близ Льежа.

Он вызвал по интеркому секретаря.

— Мне нужно немедленно в Льеж. Немедленно и тайно.

Окрестности Льежа, Бельгия

Ник никогда не думал, что монахи могут уходить на пенсию. Если он когда-либо и задумывался над этим, то воображал, будто они монашествуют до смерти, как Папа Римский. Он определенно никогда бы не догадался о том, что произошло. Брат Жером оставил «Общество Иисуса» и поселился в сером и унылом пригороде: тупиковая улочка с кирпичными и оштукатуренными под камень бунгало на окраине маленького городка. Ощущение такое, будто оказался на краю света.

Ник припарковал машину у живой изгороди так, чтобы не было видно разбитое стекло. Низкие тучи задерживали рассвет. Мир утопал в тенях, в тысячах оттенков серого. Женщина в стеганой куртке выгуливала терьера по противоположной стороне улицы. Она на ходу бросила на них подозрительный взгляд. Кроме нее, на улице никого не было.

Эмили повела его по тропинке к белой входной двери и нажала на звонок. Ник потер руки. Если он еще не уснул сегодня, то лишь благодаря холоду.