Книга таинств Деливеренс Дейн

Удивление и страх словно схватили Конни за горло. Голова кружилась от осознания того, что Чилтон действительно верит в то, что говорит. Я попросил бы подождать, пока я не представлю вам то, что у меня есть, — сказал он тогда по телефону. Он искал формулу философского камня — и теперь считает, что почти нашел. Нелепая мысль, но лихорадочная улыбка Чилтона подтверждала ее.

Дальше тянуть время было бесполезно. Опустившись на колени, Конни потихоньку вытащила книгу с ее места на полке, придерживая ее другой рукой — словно защищая. Снизу вверх взглянула на своего руководителя — не захочет ли он сразу взять у нее книгу. Тот смотрел на нее сверху блестящими глазами, и на лице она прочитала настоящую страсть и любопытство, скрытые под маской непомерного величия. Глубоко в душе Мэннинг Чилтон все-таки был ученым. Какие бы богатство и власть он ни искал, в первую очередь его интересовало открытие. Конни взялась за уголок ничем не примечательной обложки и раскрыла книгу. Она переворачивала страницы одну за другой, и торжествующая улыбка заиграла у нее на губах.

— Хотите посмотреть? — спросила она, глядя на Чилтона.

Тот кивнул. Конни встала и протянула ему фолиант. Он схватил его с такой горячностью, что маленький кусочек старой кожи отвалился от переплета и упал на пол. Чилтон послюнил палец и открыл фронтиспис. Конни пришла в ужас от такого обращения с книгой, но быстро оправилась и стала ждать реакции профессора.

— Но что за… — начал он и осекся, а с лица, словно воск со свечи, стекало возбуждение. — Это всего лишь таблица приливов и отливов! — воскликнул Чилтон и перевернул еще одну страницу. — Предсказания погоды на январь 1672 года, — прочитал он вслух и пролистал еще несколько. — Советы по выращиванию кукурузы. — Он посмотрел на Конни, его лицо перекосило от злости. — Что это? — почти вскрикнул он.

— Это альманах, — ответила она просто. Вглядевшись в записи, уточнила: — Издан на личные средства в Бостоне, в 1670-х, автор неизвестен.

— Это не книга теней? — спросил он раздраженно.

— Как видите. — Она пожала плечами. — Я полагала, что да. Но кажется, это старый добрый справочник фермера.

Глаза Чилтона словно заволокло масляной пленкой. Он сунул книгу Конни в руки, от переплета отлетело еще несколько кусочков.

— Вы меня разочаровываете, Конни, — прошипел он сквозь зубы.

Повернувшись, профессор быстро пошел вдоль стеллажей. Дойдя до центрального прохода, он оглянулся.

— Я должен предупредить вас, — сказал он, подняв палец. — У вас есть веские причины, чтобы найти книгу. Думаю, что вы понимаете, о чем я. — Конни молча смотрела на него. — К тому же, — добавил он, указывая на тикающий таймер, — у вас почти не осталось времени.

Раздался громкий щелчок, и Конни осталась в полной темноте.

На университетском дворе высоко над головой шумели вязы, соприкасаясь ветвями и наполняя воздух тихим шелестом, предвещающим скорую грозу. Конни шла с опущенной головой, сложив руки. Сумка билась о бок. Прохладный ветерок гулял между стволами деревьев и кружился вокруг голых ног девушки, покрывая их мурашками. Смена времен года всегда заставала Конни врасплох, даже после стольких лет жизни в Новой Англии. Она обняла себя за локти, пытаясь согреться. Совсем скоро городок забурлит жизнью: студенты будут играть во фрисби, слушать плеер, качая головой в такт, а осенние листья зашуршат под их ногами. Когда сменялись сезоны, Конни чувствовала себя так, словно время ускользает от нее, как песок сквозь пальцы. Девушка ненавидела это ощущение — оно наполняло душу страхом. Стремительный ход времени напоминал, как она мала и беспомощна.

Конни оглянулась — за ней никто не шел. Она предположила, что Чилтон удалился в здание исторического факультета, но уверенности не было. Его угроза, зловещая и туманная, витала в сознании. Любой ценой Чилтону требовалось завершить свое исследование к конференции. Но его потемневшие глаза предвещали опасности пострашнее. После того как профессор вышел из архива, оставив ее одну в темноте, несколько минут она собиралась с мыслями, соображая, что делать дальше. Пока Чилтон рассуждал об алхимии, философском камне и перспективах, которые сулит его открытие, у Конни в недрах сознания замерцала одна мысль.

«Я не сексист», — сказал он с сарказмом.