Книга теней. Роман-бумеранг

Станислав Леопольдович с трудом поднялся. Взглянул на каждого в отдельности и… споткнулся на Бес.

Бес была похожа на фигурку, вырезанную из бумаги: все было в ней сейчас неестественно, нелепо. Словно фигурку полусмяли и бросили на стул.

- Бес! - окликнул ее он.

Девушка вздрогнула, посмотрела на магистра - жалобно почему-то. И сказала странные слова:

- Кто-то из нас должен умереть.

- Что, Бес? Что Вы… что ты говоришь? - Он почему-то не мог больше обращаться к ней на "Вы". Подошел к ней, руку положил на плечо ей…

- Магистр, откуда "ты" в обращении к Бес? - поморщилась Эмма Ивановна.

Бес повела плечом, как бы желая отодвинуться в сторону от Станислава Леопольдовича.

- Подожди, Кло!

- Но там ведь машина стоит, на улице!

- Ничего! - Он наклонился к самому лицу отрешенной Бес. - Девочка, девочка моя, не придумывайте… не говорите таких слов.

- Кто-то из нас должен умереть, - невыразительно повторила она. - И во время Большого Собрания рассказать теням о том, что случилось здесь ночью. Если ощущение тени появляется только после смерти, это единственный выход.

- Не болтайте глупостей, Бес! - Эмма Ивановна нервно рассмеялась. - Что за фантазии, в самом деле! Магистр, так мы поедем?

- Бес, голубушка! - Станислав Леопольдович гладил ее по волосам. Вы должны сейчас же, немедленно дать мне слово, дать честное слово и поклясться… - Он вытер ладонью мокрый уже лоб. - Отпусти машину, Кло. Мы не поедем. - И даже не взглянул на Эмму Ивановну.

- Что значит - не поедем? Магистр, прежде всего надо подумать о себе…

Станислав Леопольдович резко обернулся. Он смотрел на Эмму Ивановну туманными теперь глазами и, отчеканивая слова, говорил:

- Мне очень жаль, Кло. Я остаюсь здесь. Если хочешь, поезжай одна. Я не имею права. - И отвернулся от Эммы Ивановны.

- Бес! - почти взвизгнула та. - Прекратите юродствовать, это невозможно, в конце концов… это неприлично сейчас, когда человек истерзан, - пожилой, между прочим, человек, который Вам в деды годится! - У Эммы Ивановны, кажется, началась истерика.

- Эмма Ивановна, - равнодушным голосом ответила Бес (она никогда раньше не называла ее так - только "Эм", всегда только "Эм"), - я попросила бы Вас не учить меня правилам приличия именно сейчас, когда человек истерзан.

Неловко сделалось всем.

- Что Вы себе позволяете? - просто-таки заорала уже Эмма Ивановна, осеклась и вдруг зарыдала в голос.

- Дайте воды ей, - распорядился Станислав Леопольдович, не оборачиваясь и сжимая плечи Бес ладонями: девушку трясло.

Павел налил воды в первую попавшуюся чашку, подбежал к Эмме Ивановне.

- Убирайтесь! - завизжала она и отпихнула чашку: вода вылилась Павлу на свитер.

Эмма Ивановна грохнулась на стул и схватилась рукой за сердце. С другой чашкой спешил уже к ней Сергей:

- Эмма Ивановна, успокойтесь… вот, выпейте…

- Подите к черту со своей водой! - Она выбила чашку из рук Сергея и почти с ненавистью уставилась на Станислава Леопольдовича и Бес. - Значит, я уезжаю одна?

Станислав Леопольдович стиснул зубы.

- Отойдите от нее, Сережа… Павел. - И быстро двинулся к ней, остановился близко, протянул руку к плечу ее, но не коснулся еще…

- Не смей трогать меня! Уйди!.. - Ноздри ее раздувались, лицо пошло пунцовыми пятнами.

Станислав Леопольдович медленно убрал руку. Медленно подошел к столу, налил воды уже в третью чашку. Возвратился к Эмме Ивановне и стал точно напротив - в двух шагах.

- Выпей воды, Кло. Ну!.. - Голос звучал жестко. - Ну же, Кло. Я жду. Эмма Ивановна вжалась в стул, глаза ее забегали:

- Я… я уже… успокоилась. Отойди, пожалуйста.

Станислав Леопольдович не двигался.

- Сейчас ты выпьешь эту воду. Я приказываю тебе.

- Не-е-ет! - взвыла она. - Не-е-ет! - Махонькая озлобленная старуха со студенистыми глазами, похожими на разбавленные чернила.

- В последний раз: вы-пей во-ды, Кло. - Он так и сказал: по слогам. И совершенно уже бесстрастно.

- А-а-а-а-а! - дурным голосом заревела Эмма Ивановна, а Станислав Леопольдович вдруг выплеснул воду эту прямо в крохотную ее сморщенную физиономию. Старуха, опешив на секунду, вскочила и, как кошка, впилась ногтями в его лицо.

Ребята кинулись к ним, чтобы оторвать озверевшую Эмму Ивановну от магистра, но, едва они подбежали, как та уменьшилась уже чуть ли не вполовину - тень же ее ровно вполовину выросла. И в мгновение ока полностью перелившись в тень, тенью поползла Эмма Ивановна Франк по полу, по стене - и в открытую форточку…

Спокойная как хирург, Бес уже прикладывала влажный носовой платок к окровавленному лицу Станислава Леопольдовича и говорила страшно внятно:

- Ее надо было убить. Зачем Вы так долго ее испытывали? Ведь уже в первую секунду, когда она отстранила меня, все стало ясно. Почему вы не убили ее? Рапирой…

- У нее была внешность Кло… я не мог. Я не мог убить Клотильду.

- Лицо его, изрезанное ногтями, кровоточило, кровь не останавливалась.

- Что это было, магистр? - У Павла язык заплетался.

Станислав Леопольдович усмехнулся, но вышла гримаса, а не усмешка.