Книга Тьмы. Дилогия (СИ)

Тьма знала, куда бить, не меньше Хаоса. Отступать было некуда — две силы столкнулись во мне, я оказался в замкнутом пространстве, стремительно наполняемом удушающей субстанцией. Один канал Судьбы, соединенный с желанием сразить демона наполнял меня энергией, а через другой, связанный со слабостью, трусостью и малодушием, эта энергия свободно вытекала. Я попытался заглушить второй канал, и мне почти это удалось, но здесь и таилась угроза — я стал слишком полным, злым, сытым и неповоротливым. Вулкан, готовый вот-вот взорваться.

Вспомни о Фениксе.

Слова Константина моментально всплыли в памяти. Если появится сейчас этот Феникс, он, вероятно, сожжет моего врага, но вместе с ним — и Свету. Я испугался. Нужно было что-то предпринять. Пустить по нитям Судьбы в окружающий мир всю накопленную энергию? Тогда я ослабею и погибну. Но вероятность того, что дочь Вики останется в живых, возрастет — кто знает, что на уме этой твари? Тьма не ответила на мой вопрос. Если бы осьминог хотел убить девочку, то, вероятно, сделал бы уже это. Кого мне сохранить: ее или себя? Возможно, Света — это преграда, которая теперь отделяет меня от Вики. Устранить ее — значит получить новый шанс. Не зря же я вернулся в Невинку. Но убить ребенка?..

Набравшись сил, я ринулся в атаку. Очень ловким и уверенным маневром мне удалось сделать просеку в лесу «тентаклей» и, пока не отрасли новые, я приблизился вплотную к чудовищу. Радость от неминуемой победы ослепила. Один удар — и черный меч пронзит голову монстру. Я не торопился, желая насладиться каждой триумфальной секундой. Монстр будет повержен, девочка спасена, а я стану героем. Я выйду из оцепленного дома, недавно захваченного террористами, рок-звезда и просто славный парень, неся ребенка на руках. Меня встретят удивленные зеваки, меня узнают, окутают ореолом славы. Я подойду к Вике, уже отчаявшейся снова увидеть свою дочь, и вручу ей добычу. И Вика, моя неповторимая Вика, поймет наконец-то…

Но за секунды промедления, пока я мечтал, отрубленные щупальца демона выросли снова и отшвырнули меня к противоположной стене. Я оказался от цели еще дальше, чем прежде. Чудовище оградилось от меня острым ежовым щитом своих конечностей, каждый контакт с которыми только увеличивал число ран и размер отчаяния.

Да как же мне до тебя добраться! — взвыл я. — Придушил бы уже эту девочку, что ли, чтобы не нужно было спасать ее!

Яйцо, схваченное монстром, приобрело серый оттенок и казалось совершенно безжизненным.

Волки рычали и грызлись, исцарапывая друг друга в кровь. Такой дикой схватки между ними еще не происходило. Я перестал понимать, откуда течет энергия и через какую нить Судьбы она уходит. Кажется, сила текла сразу со всех сторон. Жар внутренней битвы передавался моему внешнему телу, я почти пылал, температура становилась невыносимой. Наверно вот так и просыпается Феникс…

Хватит! — крикнул я на волков.

И вдруг — они остановились. Затем послушно отступили друг от друга на шаг, на два, расходились все дальше, пока пространство между ними не заполнилось холодом. Внутренний огонь потухал, я старался дышать ровно и освободил голову от мыслей. Чувства и желания укрывались все глубже. Я начал твердеть. По телу разливалась корка металла — вроде той, что я изредка надевал на себя, стараясь оберечь от внешних воздействий свою внутреннюю сущность. Только эта была в сотни раз мощней и крепче. Настоящая броня. Об этой защите говорил Константин.

Никаких сомнений больше не оставалось. Энергия, успевшая набраться во мне, придала решимости.

Удары осьминога больше не причиняли вреда. Несколькими резкими движениями я прорубился сквозь копья щупалец и оказался с чудовищем лицом к лицу. Я не испытывал наслаждения и не чувствовал торжества, когда колол мечом осьминога и тот заваливался на пол. Я не знал, что творилось в этот миг в душе порождения Хаоса — для меня это была пустота, наделенная особенной оболочкой.

Когда Света оказалась у меня в руках, пришло облегчение. Я прижал девочку к себе, и металлическая броня исчезла. Удерживать волков было очень трудно. Я понял — для того чтобы носить такую ментальную броню необходимо либо избавиться от волков, либо оставить только одного из них.

— Ты цела? В порядке? — спросил я, позабыв, что Светик не ответит мне, пока я в Тени. Мои слова для нее звучат, будто собственные мысли.

Света подняла голову и посмотрела на меня своими чудными, детскими, лучистыми глазами, полными чистоты и доверия. Таким взглядом не угощают первого встречного. Я со стыдом пытался отогнать от себя мысль, что несколько минут назад, укрощенный слабостью, желал ее гибели, и презирал себя за это. Света была не простым ребенком, в ней было что-то знакомое, родное. Должно быть, я чувствовал в ней Вику и проникался заботой к этому созданию. Яйцо дрожало, уткнувшись мне в плечо, а я радовался тому, что больше Светику ничто не угрожает. Наверно, в тот момент я впервые понял, что есть — любовь.