Книга Трех (СИ)

Мы, не сговариваясь, почти тут же оказались возле Мишки, пытаясь вырвать листок. Наконец он перекочевал к долговязому Рамику, который лишь покачал головой и передал бумагу мне. Я пробежал по тройкам, найдя свою фамилию. Рядом значились еще две: Куракин и Аганин.

И что-то сразу не до шуток стало. Потому что, сдается мне, из смертельно опасного испытания теперь действительно кто-то может не вернуться. Скажем, один из свежеиспеченных графов.

Глава 16

«Четвертаго мая тысяча восемьсотъ шестьдесятъ шестаго года Кузнецовъ Иванъ Сергевичъ, уроженецъ сла Колитвино, проходящій въ ту пору обученіе у шляпнаго длъ мастера Седова, прогуливался мимо Лтняго сада. Тамъ онъ и увидлъ запряженный экипажъ съ толпой звакъ. Узнавъ, что коляска принадлежитъ Государю-императору, Кузнецовъ присоединился къ толп, гд и замтилъ страннаго человка.

Какъ было выяснено позже, по природ своей немощный, Кузнецовъ съ магіей сталкивался. И сила наградила его способностью видящаго. Оттого на него и не подйствовалъ Отводъ глазъ террориста-искусника Каразова. Благодаря многочисленнымъ амулетамъ, обозначенныхъ по принципу дйствія какъ магія-противъ магіи, Каразовъ остался незаметенъ для охраны Государя-императора.

Увидвъ продирающегося сквозь толпу къ самодержцу незнакомца, на котораго никто не обращалъ вниманія, и который сжималъ въ своей рук кривой ножъ (позже выяснилось, что на него были наложены дополнительныя руническіе усиленія), Кузнецовъ бросился на террориста. Посл секунднаго замшательства Каразовъ отбросилъ шляпнаго ученика, но время было потеряно. Вмшалась охрана и террориста задержали. Въ ход примненія силы Кузнецовъ лишился руки, а правая часть его лика оказалась обезображена.

Позже Государь-императоръ пожаловалъ шляпнику Кузнецову потомственное магическое дворянство. Ко всему прочему онъ подарилъ ему ножъ, которымъ предполагалось совершить преступленіе, и имніе. Такимъ образомъ, Иванъ Сергевичъ Кузнецовъ сталъ вторымъ за всю исторію Россіи человкомъ, который не обладая силой, вошелъ въ кругъ благородныхъ».

Никогда не подумал, что обычная история так увлечет. Хотя, чего удивляться? Все становится интереснее, когда начинает касаться непосредственно тебя.

Но все-таки каков был предок, а? Я мысленно ставил себя на его место и понимал, что большой вопрос, поступил бы также или нет? И, кстати, на одной из картин в имении я видел пожилого человека с седыми усами. Точнее усом, второго вроде как и не было. Позировал тот почти полностью развернувшись левой стороной лица. Теперь хотя бы стало понятно почему. Правая у него либо отсутствовала, либо была изуродована.

Помимо изучения истории собственной генеалогии (листок мне прислал недавно Алекс. Нашел, говорит, архиве) существовал еще один немаловажный фактор — чтение отвлекало от повседневной суеты и успокаивало. Самое то, когда тебе скоро идти на испытание с двумя заклятыми друзьями.

— Макс! — одновременно со стуком в дверь высунулась из-за нее хитрая голова Азамата. Только в этот раз казах выглядел слегка обеспокоенным. — Можно к тебе?

— Заходи.

Вместе с Тусупбаевым в комнату ввалился Саня Татищев, благородный, что называется, средней руки. Вечно прямой, как-будто ему кое-куда вставили кочергу. Глядя на него, я постоянно пытался перестать сутулиться. Ну, и еще он был с определенными загонами по поводу чести и всякого такого. Хотя у меня с ним конфликтов не было. А Байков с Татищевым даже изредка общались.

— Мы к тебе, — еще раз сказал Азамат. — По одному делу.