Книга царей

Мысленно он был вне квартиры, теша себя надеждой, что свежий воздух и солнце разбавят начинающую давить на сознание тоску. Выручили глаза. «Задняя стена толще, чем боковые, – оглядываясь, подумал Звягинцев. – Странно, стены должны быть одинаковыми».

Распахнув дверь, майор ощупал боковые стороны. Прибор не показал пустот, но и не показал, поскольку внутри монолит.

«Какой к черту монолит?! – пронеслось в голове. – Зачем укреплять часть общей стены, да еще в каморке? Нет, здесь определенно что-то есть. Но что?».

Дмитрий Константинович хотел было позвать криминалиста, чтобы тот проверил стенку, но, сам не понимая зачем, вышел, прикрыв за собой дверь.

«Позову и что из этого? Придут, прозвонят, найдут пустоту, начнут долбить».

Представив внутри каморки набитый произведениями искусства тайник, Звягинцев испугался.

«Найдут, опишут, передадут в музей. А мне что, грамоту? Хрен вам. Я, может, этого момента всю жизнь ждал».

Глянув в сторону кухни, откуда раздавался молодецкий смех, Звягинцев попытался взять себя в руки.

«Не надо гнать лошадей. Продумать, взвесить все за и против. Доложу, что ничего не найдено. Криминалист подтвердит. Квартиру опечатают, охрану снимут. Охранять-то будет нечего. Останется прийти и расковырять стену».

«Расковырять стену! – Прошумело в голове, подобно ворвавшемуся в форточку ветру. – Легко сказать. По-тихому не получится, потому что придется долбить. Когда долбишь, всегда грохот. Господи, о чем я думаю!»

Отойдя от двери, Звягинцев присел на край стула. Из пике размышлений помог выйти голос криминалиста.

– Куда пропали, товарищ майор? Ждем-ждем, вас все нет.

Собрав волю в кулак, Звягинцев встал.

– Чего ждете?

– Как чего? Рабочий день закончился полчаса назад. Пора и честь знать.

– Честь? Причем здесь честь?

– Не причем. Но мне еще в контору ехать, прибор сдавать.

– Ладно, – глянув на часы, произнес Дмитрий Константинович. – Половина шестого!

– А я что говорю.

Криминалист, покачав головой, направился в сторону кухни. Глядя лейтенанту в спину, Звягинцев благодарил бога за то, что тот так вовремя подослал к нему парня.

––

Гладышев схитрил: мастеров, способных изготовить арбалет, в списке числилось не два, а восемь. Шестеро проживали в Москве, двое в Подмосковье. Четверых Антон посетил до того, как они с Черкашиным попали в переделку.

Результат был равен нулю. Никто из специалистов по изготовлению средневекового оружия к мини-арбалету не имел никакого отношения. Когда-то что-то мастерили – в основном, для баловства, для постановки театральных действий, во время которых дяди и тети, переодевшись в средневековые одежды, изображали Робин Гудов.

Проклиная себя за то, что соврал, Гладышев понимал: растяни он посещение оставшихся четверых на сутки, а то и надвое, полковник мог не понять, как можно потратить столько времени на выяснение причастности к убийству двух человек. Тем более, когда известны их адреса и фамилии.

«Он, как с ума сошел, – возмущался в душе Антон. – Думает, если опера начнут носиться подобно гончим, преступления будут раскрываться сами собой».

Решив, что начать следует с тех, что жили в Подмосковье, Гладышев позвонил Матвею в больницу.

– Прийти не смогу. Мостовой загрузил так, что пожрать некогда.

Тут же посыпались вопросы: что, как, почему? Расстраивать не хотелось, поэтому Антон не нашел ничего лучше, как проорать в трубку: «Потом расскажу. Завтра, к обеду постараюсь вырваться. По поводу совещания – полковник стрелял глазами так, будто хотел изрешетить. Тебя пообещал придушить лично. Так что готовься».

– Готов… – Простонал в ответ Матвей.

Первым в списке мастеровых стоял Егор Ермилов. Слесарь высшего разряда семидесяти четырех лет проживал в Ступино, что по Каширскому шоссе в ста километрах от Москвы.

«Два часа, чтобы добраться, полчаса на разговор, два, чтобы вернуться. К пяти буду в Москве. Хватит времени, чтобы посетить еще одного», – думал Гладышев, не подозревая, какой сюрприз готовит ему судьба.

––

Сюрприз состоял в Ермилове, точнее, в простоте человека. Выслушав, тот попросил показать список мастеровых. Долго изучал листок, затем, сняв очки, протянул Гладышеву.

– Бумажку эту можешь выкинуть в печку.

– Как это – выкинуть? – Глянув на пенсионера, произнес Гладышев.

– Очень просто. Вещь никчемная, а значит, в деле твоем бесполезная.

Понимая, что задавать вопросы – пустая трата времени, Антон решил подыграть старику, тем более что тот, упиваясь значимостью произнесенных им слов, жаждал увидеть в глазах гостя растерянность.

– Я столько времени потратил, чтобы добраться…