Книга царя Давида

— Возможно, господин Нафан располагает иными сведениями и готов поделиться ими?

Охотно, сказал Нафан, тем более что эти сведения абсолютно достоверны, ибо получены непосредственно от Господа. В книге воспоминаний, над которой он сейчас работает и которую предполагает назвать Книгой Нафана, все доподлинно записано; он, Нафан, с удовольствием зачитает членам комиссии соответствующую главу.

Иосафат поблагодарил Нафана и от имени членов комиссии принял любезное предложение; Нафан щелкнул пальцами, двое рабов тотчас внесли корзину с глиняными табличками. Он сунул руку в корзину, достал первую табличку и начал читать главу под названием «Сон Нафана «. . Сон был замечателен и весьма содержателен. Разумеется, в нем явился Господь и долго беседовал с Нафаном о том, как Он вывел израильтян из Египта и расселил колена, о временах Судей; во все эти годы и до сего дня, сказал Господь, Он жил, дескать, в шатре и скинии, а потому Ему ничего не стоит потерпеть еще.

Тут Нафан возвысил голос, ибо перешел к повелению Господа: «Ступай и возвести рабу моему Давиду: „Когда исполнятся дни твои и ты почиешь с отцами твоими, то Я восставлю после тебя семя твое, которое произойдет из чресел твоих, и упрочу царство его. Он построит дом имени Моему. Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном, и Я утвержу престол царства его на века"“. Нафан помолчал. Потом добавил: — Слова эти и весь сон я доподлинно передал Давиду.

Члены комиссии опять громко захлопали, а Иосафат заявил, что сон очень важен и исполнен глубокого смысла, особое значение имеет предсказание насчет семени Давида, которое произойдет из чресел его. Священник Садок недоуменно пожал плечами: чудеса да и только! Ведь в истории, которую он сам изложил комиссии, Господь произнес почти те же самые слова, что и во сне Нафана, записанном в книге воспоминаний.

Дееписатель Иосафат, сын Ахилуда, смущенно кашлянул, затем повернулся ко мне и спросил:

— Ефан, скажи-ка как редактор, который из двух материалов ты лично включил бы в Книгу царя Давида — рассказ Садока или сон Нафана?

— Схожесть слов Господа в обоих изложениях, — сказал я, помедлив, — свидетельствует об их божественном происхождении. Значит, рассудить тут может только Бог. По мнению раба вашего, придется бросать жребий или голосовать.

— Голосуем, — рявкнул Ванея, — и делу конец.

Получилось три голоса против трех, ибо Ванея, писец Ахия и Садок проголосовали за рассказ Садока, а Иосафат, другой писец Елихореф и Нафан — за сон Нафана. Поэтому вопрос был передан на решение мудрейшему из царей Соломону [Соломоново решение, принятое через несколько месяцев, гласило: «Включить в Книгу оба текста».].

ЗАПИСКИ ЦАРЯ ДАВИДА О РАЗМОЛВКЕ С ЕГО СУПРУГОЙ МЕЛХОЛОИ ПО ОКОНЧАНИИ ТОРЖЕСТВЕННОГО ШЕСТВИЯ В ЧЕСТЬ ПЕРЕНОСА КОВЧЕГА БОЖЬЕГО В ИЕРУСАЛИМ

Путь был долгим, день знойным, дорога пыльной, и утомился я от моего танца пред Господом. По-моему, после всего этого человек вправе рассчитывать, что дома о нем позаботятся, дадут прохладительных напитков, согреют воды, чтобы омыть ноги, разве не так?

Однако Мелхола, дочь Саула, встретила меня у дверей нестерпимо ехидным взглядом, а когда я спросил, где остальные, она ответила: «Господин мой найдет их на площади или у городских ворот среди бродячих сказителей, музыкантов, лицедеев и фокусников; ведь не каждый день царь устраивает такой праздник и зрелище». А почему же ты дома? — спросил я. Она ответила: «Я — царская дочь, мне не место среди черни; кроме того, я довольно насмотрелась и из окна». Вот как, говорю, хороша картина, не правда ли?

Она глядит на меня. Вижу, она волнуется, дышит глубоко, грудь ходуном, а грудь у нее до сих пор высокая, упругая; и тут начинаются насмешки: «Как отличился сегодня царь Израилев, обнажившись пред глазами рабынь рабов своих, как обнажается какой-нибудь пустой человек!»

О, Господи! Чувствую, ярость охватывает меня, туманит голову; мне вспоминаются двести филистимских краеобрезаний, которые ее отец потребовал в качестве свадебного подарка; я говорю: «Пред Господом играл и плясал я, слышишь, пред Господом, который предпочел меня твоему отцу и всему дому его, утвердив меня вождем Израиля, народа Господнего. Я еще больше уничижусь и обнажусь пред очами Его. Что же до женщин, то я не стыжусь того, что они увидели и что кое-кому приносило наслаждение, а вот у тебя впредь не будет детей до дня смерти твоей».

«Можно подумать, — хрипло сказала она, — будто ты хоть раз приходил ко мне с любовью после того, как забрал меня от Фалтия и держал у себя в Хевроне, а потом в Иерусалиме».

На это я: «К чему умножать моим семенем род Саула, который враждебен мне?»

«О, Давид!» — воскликнула она. И еще: «Господь Бог знает, сердце твое