Книга царств

Прекрасная мати пустыня!
От смутного мира прими мя,
Аще из тебя и погонят,
Прекрасная мати пустыня,
Любезная, не ижени мя.
Не знаю себе, что и быти,
Где голову мне преклонити,
Понеже Антихристовы дети
Всюду простирают на нас сети,
Хотят они нас уловити,
Врагу Антихристу покорити.

– Пустыня! О, прекрасная мати! Прими меня в обитель, в тихость свою безмолвную, в палату лесовольную.

Неси, человече, в пустыню сердце свое изможденное, не виждь прелести мира, беги, аки зверь дивий. Затворись в вертепе, и примет тя пустыня, яко мать чадо свое.

И был в раскольничьем скиту старец по имени Андриян. Он звал в места, о которых еще в молодые свои годы слыхал, что там тьма живет и что стоит там гора темная, а поверх той тьмы горней видны горы снежные в красной день. И в ту землю он ездил за много верст, а там без свечного огня ничего не видать потому, что кругом стоит, как стена, осенняя темная ночь. И в той темной земле раскинуто царство царя Антруйского, и то царство населяли люди крещеные, и можно бы, – говорил Андриян, – всем приверженцам старой праведной веры там счастливо жить. Но, к людской беде, – обреталась в том дивном месте девица вельми красна, и много славных мужей прельстила собой, отчего повелось в Антруйском том царстве содомство греховное, за что все его обитатели в нахлынувшей с моря воде потонули.

И так еще тот Андриян говорил, что за дикими Уральскими буграми и за сибирскими пределами можно искать Беловодье, а за тем Беловодьем на восточном склоне, отколь солнце на небо восходит, есть Опоньское царство, раскинувшееся на 70 островах. Будто есть там и монастыри и 179 церквей ассирского языка, да еще 40 русских, поставленных бежавшими в давние времена иноками.

Бежать, бежать дальше, пускай неведомо куда, захватив с собой древние святые иконы и книги праведного писания.

Уход из мирской жизни в монастырь, в казаки, в шайку разбойников был единственным средством обрести свободу. Разбойники-казаки, преследуемые Иваном Грозным, завоевали под водительством Ермака Сибирь дальнюю, чтобы исправить свою худую славу. Впереди везли возы с сеном для прикрытия от стрел. Опасались сильного сопротивления тамошних обитателей, ан обошлось все с победной славою.

В Сибири береза была неизвестна, и среди инородческого населения сложилась легенда, что вместе с тем «белым деревом» идет и власть «белого царя». Вместе с русскими поселенцами осела и утвердилась в сибирской земле российская гостья береза и ее младшая сестра – липа. Скиток раскольничий в том месте стоял, и от него в овражке ключик, точно слеза, сочится.

Ох, хорошо тому, у кого нет тягостной семейной обузы потому, что нельзя льстить себя надеждой на легкую, лучшую жизнь. Стало ведомо всем староверам, что за Антихристом Петром Первым последующие цари русские – тоже антихристы суть. И один только исход есть – бежать и бежать от них. Сам бог сказал: «Всяк иже остави дом, или брата, или сестры, или отца, или матерь, или жен, или чада, или поместье – имени моего ради, сторицею приимет и живот вечный наследует». Странники по земле не должны иметь ничего своего. Преподобный Евфимий говорил, что даже слово «мое» происходит от сатаны, а бог сотворил все общим для всех людей.

В Вознесенском монастыре новопостриженная инокиня-горбунья, что из мирской суетной жизни явилась, доподлинно знает, что Антихрист Востерман всей русской землей завладел. Самого пресветлого князя Меншикова опрокинул да своими копытами затоптал. А ежели самого главного властителя Меншикова тот Востерман одолел, значит, истинно, что конец света скоро.

– Бежимте отселева. Не ровен час – пришлых попов изловят, а тогда всем за них отвечать… Слышьте ли?.. Новый Антихрист Востерман объявился, в лютерской церкви на органе играл. Жить нам можно теперь только в бегах, не давая себе нисколь роздыху.

Исстрадался раскольник в борьбе за какую-то только ему одному известную настоящую веру, за старинную букву, за правильное сложение пальцев в крестном знамении. У одного книга в потрескавшемся кожаном переплете с накладными застежками, с изукрашенными киноварью заставками, с черными большими славянскими буквами. Написана книга с любовью и с верою. У другого – еще более тяжеленная книга «Никон Черной горы» весом полпуда; еще у одного – «Маргарит» – больше аршина длиной; у того – Кириллова книга, Ефрема Сирина – все о праведной вере. Десятки, сотни верст пронесут их начетчики, надеясь буквой одолеть супротивника. А вот книга о невидимом граде Китеже, тоже с писаными киноварью заставками.

Суматоха в скитах, поспешные сборы. Никонианским попам, перебежавшим в раскол, скрыться надобно, может быть, допрежь всех других.