Книга цены (СИ)

- Можешь и будешь, - жестко оборвал Ильяс. - Да пойми же ты, олух царя небесного, что иначе здесь не выжить, что правда твоя никому не нужна, что единственный реальный результат твоих проповедей - излишне пристальное внимание Департамента. Нет, лично тебя они не тронут, ты же у нас - частная собственность Великой Матери, о чем и справка соответствующая имеется - но только тебя. А не хочешь ли подумать, что будет с остальными, теми, кто наслушавшись твоей правды, начнет испытывать сомнения относительно величия Империи? Или в том, что Повелители по праву руководят Кандагаром? Что будет с этими людьми, которые вдруг задумаются над жизнью и станут замечать то, чего раньше не замечали? Они начнут задавать вопросы и искать ответы, а потом? У них ведь нет защиты в виде особого положения, зато есть семьи, жены и дети, к которым на всю оставшуюся жизнь приклеится ярлык «сомневающихся». А это прямой путь к ликвидаторам.

- Ты просто боишься!

- Да, боюсь. - Ильяс схватил Фому за плечи и крепко тряхнул. - Я боюсь! Ты даже представить себе не можешь, насколько я боюсь! - Повторил он, глядя прямо в глаза, и увернуться от этого жесткого, колючего и вместе с тем отчаянного взгляда не представлялось возможным.

- Я не смерти боюсь, а того, что меня сожрут, как какого-нибудь барана, и при этом я буду совершенно счастлив. Помнишь Коннован? Светлая, хрупкая, похожая на ребенка, еще постоянно улыбалась, даже когда совсем хреново было.

- При чем здесь она?

- При том, что я охранником был, ну и палачом заодно. Володар-то знал, что без крови его игрушка недолго протянет, ну и раз в неделю выбирал кого-нибудь из рабов, такого, чтоб не сильно жалко было. Князю просто, пальцем ткнул и все, а мне сначала отвести человека, потом тело убрать… что смотришь, неприятно слушать? А мне, думаешь, приятно было? Все ведь знали, куда идут, плакали, умоляли, предлагали чего-то… один даже зарезать попытался. Ну да речь не об этом, а о том, что в самой камере не кричал никто. И знаешь, что я заметил?

- Что? - Фоме было жутко, настолько жутко, что даже голоса в голове заткнулись со страху.

- Они все, как один, умирали счастливыми. Волочешь его вверх по лестнице… за ноги обычно, так удобнее, голова по ступенькам тук-тук-тук, а на лице улыбка радостная-радостная. Я вот не хочу, чтобы меня тоже… по лестнице, за ноги и с такой вот улыбкой на роже… чтобы с жизнью еще и душу забрали, понимаешь?

- Понимаю. - Теперь Фома действительно понимал, и пожалуй, понимал лучше чем кто бы то ни было в Империи. - А если уже?

- Что уже?

- Если уже душе забрали, тогда что?

- Не знаю. - Отвечает Ильяс. - Тогда, наверное, бояться нечего. Только ты все равно помалкивай, ладно?

Фома кивает. Он помолчит, тем более что Ильяс прав, кому нужна эта правда?

- Совершенно никому, - печально соглашается Голос.

Рубеус

Завод поражал. На бумаге все эти производственные линии, цеха, склады, жилые помещения были чем-то абстрактным, равно как и люди, здесь работающие. Пять тысяч - вроде бы и понимаешь, что много, и в то же время, не осознаешь, насколько много.

- Прошу прощения, здесь довольно грязно, - молодой да-ори не пытается скрыть своего отвращения к происходящему. - И все эти звуки… раздражает, правда?

Скорее уж убивает, Рубеус не представлял, как здесь можно существовать. Если и существовал ад для да-ори, то он был здесь. Вонь краски, растворителя, пота, жженой резины, раздражающе резкие, навязчивые, но звуки хуже всего…

- Поневоле начинаешь завидовать глухим.

С этим нельзя было не согласиться.

- Позволено ли будет узнать о причинах… инспекции? Сколько здесь работаю, до сих пор не случалось. Поговаривают, будто вице-диктатор - личность оригинальная.

- Весьма оригинальная, - это Рубеус мог подтвердить с чистой совестью.

- Я - Лют Вар, старший менеджер завода, - да-ори протянул руку. Ладонь сухая, пожатие крепкое, на лице улыбка и ни следа беспокойства. А судя по докладам вежливый и улыбчивый Лют истреблял от трех до пяти человек в неделю, причем именно рабочих из одиннадцатого цеха, в результате этой маниакальной привычки старшего менеджера в последнюю неделю цех стоял, люди наотрез отказывались работать там.

- Хотелось бы узнать ваше имя, инспектор, - напомнил Лют.

- Рубеус.

- Что ж, кратко и внушительно. Честно говоря, слышать о вас не приходилось, но это ведь не о чем еще не говорит. И что именно здесь вы желали бы… проинспектировать? - Вот теперь Лют откровенно издевался. Самоуверенный, с документацией-то у него наверняка полный порядок, а если и есть недочеты, то незначительные. Но на бумаги Рубеусу плевать, он еще не настолько разобрался в теории, чтобы разбираться в бумагах.

- Вы не против, если я просто похожу?

- Здесь? - удивился Лют. - Зачем?

- Просто так… интересно, знаете ли. Никогда не бывал. А вы можете быть свободны. Полагаю, у главного менеджера полно дел, не хотелось бы, чтобы мой визит нарушил привычный ритм работы.

Лют все понял правильно и, вежливо улыбнувшись, пожелал:

- Смотрите, не заблудитесь… и будьте осторожнее, все-таки производство… всякое случиться может.

- Постараюсь.