Книга тысячи и одной ночи. Том 4. Ночи 270-434

А затем он надел эту рубашку на девушку и дал ей лютню и послал её к аль-Амину второй раз, и, войдя к нему, девушка облобызала землю меж рук халифа и настроила лютню и пропела под неё такие два стиха:

«Завесу ты поднял с души, дар вернув,
И всем ты открыл, что расстался со мной.
Но если не любишь того, что прошло
Отдай халифату минувшее в дар».

А когда она окончила свои стихи, аль-Амин посмотрел на неё и увидеть то, что было на подоле рубашки, и её мог он владеть своей душой…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Четыреста девятнадцатая ночь

Когда же настала четыреста девятнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что альАмин посмотрел на девушку и увидел то, что было на подоле рубашки. И он не мог владеть своей душой, и приблизил к себе девушку и поцеловал её, и отвёл ей комнату из числа комнат, и поблагодарил дядю своего Ибрахима, и пожаловал ему управление арРеем.

Рассказ об аль-Мутеваккиле и ибн Хакане (ночь 419)

Рассказывают также, что аль-Мутеваккиль выпил лекарство, и люди стали подносить ему диковинные подарки и всякие приношения, и аль-Фатх ибн Хакап подарил ему невинную невольницу высокогрудую из числа прекраснейших женщин своего племени и прислал вместе с нею хрустальный сосуд с красным питьём и красную чашку, на которой были написаны чернью такие стихи:

Как кончит имам целебное пить лекарство, Что хворь приведёт к здоровью и исцелению, Лекарством лучшим будет ему выпить Из этой чаши этой винной влаги, И сломит пусть печать ему отданной, – Оно полезно будет вслед лекарству.

А когда невольница вошла с тем, что было с нею, к халифу, у того находился Юханна, врач[432]. Увидав эти стихи, врач улыбнулся и сказал: «Клянусь Аллахом, о повелитель правоверных, поистине, аль-Фатх лучше меня знает искусство врачевания! Пусть же не ослушается его повелитель правоверных я том, что ев ему провисал».

И халиф согласился с мнением врача, и употребил это лекарство, как того требовало содержание стихов, и исцелил его Аллах и оправдал её надежду.

Рассказ об учёной женщине (ночи 419—423)

Рассказывают также, что некий достойный человек говорил: «Я не видел женщины с более острым умом, лучшей сообразительностью, более обильным знанием, благородной природой и тонкими свойствами, чем одна женщина-увещательнида из жителей Багдада, которую звали Ситт-аль-Машаих.

Случилось, что она пришла в город Хама, в год пятьсот пятьдесят первый[433] и увещевала людей целительным увещанием, сидя на скамеечке, и заходили к ней в жилище многие из изучающих фикх[434], обладателей знания и вежества, и беседовали с ней о предметах законоведения и вступали с ней в прения о спорных вопросах, и я пошёл к ней, и со мною был товарищ из людей образованных, и когда мы сели подле неё, она поставила перед нами поднос с плодами, а сама села за занавеску. А у неё был брат, прекрасный лицом, который стоял рядом с нами, прислуживая. И, поевши, мы начали беседу о законоведении, и я задал ей законоведный вопрос, заключавший разногласия между имамами, и женщина начала говорить в ответ, и я внимал ей, но мой товарищ смотрел на лицо её брата и разглядывал его прелести и не слушал её. А женщина смотрела на него из-за занавески. И, окончив говорить, она обратилась к нему и сказала: «Я думаю, что ты из тех, кто предпочитает мужчин женщинам».

«Так», – отвечал он. И она спросила: «А почему это?» И мой товарищ отцветил: «Потому что – Аллах поставил мужчину выше женщины…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Четыреста двадцатая ночь

Когда же настала ночь, дополняющая до четырехсот двадцати, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что шейх ответил ей словами: „Потому то Аллах поставил мужчину выше женщины, а я люблю предпочитаемое и питаю неприязнь к предпочтённому“.