Книга тысячи и одной ночи. Том 7. Ночи 756-894.

И когда мать Пур-ад-дина услышала слова его отца, её грудь стеснилась, и она испугалась за сына. Она до тех пор уговаривала его отца и успокаивала его сердце, пока Тадж-ад-дина не одолел сон, и, подождав, пока взошла луна, она подошла к своему сыну (а его опьянение уже прошло) и сказала ему: «О Нур-ад-дин, что это за скверное дело ты сделал с твоим отцом?» – «А что я сделал с моим отцом?» – спросил Нур-ад-дин. И его мать сказала: «Ты ударил его рукой по правому глазу, и он вытек ему на щеку, и твой отец поклялся разводом, что, когда настанет утро, он обязательно отрубит тебе правую руку». И Нур-ад-дин стал раскаиваться в том, что из-за него произошло, когда не было ему от раскаянья пользы, и его мать сказала: «О дитя моё, это раскаянье тебе не поможет, и тебе следует сейчас же встать и бежать, ища спасения твоей души. Скрывайся, когда будешь выходить, пока не дойдёшь до кого-нибудь из твоих друзей, а там подожди и посмотри, что сделает Аллах. Он ведь изменяет одни обстоятельства за другими».

И потом мать Нур-ад-дина отперла сундук с деньгами и, вынув оттуда мешок, в котором было сто динаров, сказала сыну: «О дитя моё, возьми эти динары и помогай себе ими в том, что для тебя полезно, а когда они у тебя выйдут, о дитя моё, пришли письмо и уведоми меня, чтобы я прислала тебе другие. И когда будешь присылать мне письма, присылай сведения о себе тайно: может быть, Аллах определит тебе облегчение, и ты вернёшься в свой дом». И потом она простилась с Нур-ад-дином и заплакала сильным плачем, больше которого нет, а Нур-аддин взял у матери мешок с динарами и хотел уходить. И он увидел большой мешок, который его мать забыла возле сундука (а в нем была тысяча динаров), и взял его, и, привязав оба мешка к поясу, вышел из своего переулка. И он направился в сторону Булака, раньше чем взошла заря.

И когда наступило утро и люди поднялись, объявляя единым Аллаха, владыку открывающего, и все вышли туда, куда направлялись, чтобы раздобыть то, что уделил им Аллах, Нур-ад-дин уже достиг Булака. И он стал ходить по берегу реки и увидел корабль, с которого были спущены мостки, и люди спускались и поднимались по ним, а якорей у корабля было четыре, и они были вбиты в землю. И Нур-ад-дин увидел стоявших матросов и спросил их: «Куда вы едете?» – «В город Искандарию», – ответили матросы. «Возьмите меня с собой», – сказал Нур-ад-дин. И матросы ответили: «Приют, уют и простор тебе, о юноша, о красавец!» И тогда Нур-ад-дин в тот же час и минуту поднялся и пошёл на рынок и купил то, что ему было нужно из припасов, ковров и покрывал, и вернулся на корабль, а корабль был уже снаряжён к отплытию.

И когда Нур-ад-дин взошёл на корабль, корабль простоял с ним лишь недолго и в тот же час и минуту поплыл, и этот корабль плыл до тех пор, пока не достиг города Рушейда. И когда туда прибыли, Нур-ад-дин увидел маленькую лодку, которая шла в Искандарию, и сел в неё и, пересекши пролив, ехал до тех пор, пока не достиг моста, называемого мост Джами. И Нур-ад-дин вышел из лодки и вошёл через ворота, называемые Ворота Лотоса, и Аллах оказал ему покровительство, и не увидел его никто из стоявших у ворот. И Нур-ад-дин шёл до тех пор, пока не вошёл в город Искандарию…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Ночь, дополняющая до восьмисот семидесяти

Когда же настала ночь, дополняющая до восьмисот семидесяти, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Нур-ад-дин вошёл в город Искандарию и увидел, что это город с крепкими стенами и прекрасными местами для прогулок. И он услаждает обитателей и внушает желание в нем поселиться, и ушло от него время зимы с её холодом, и пришло время весны с её розами; цветы в городе расцвели, деревья покрылись листьями, плоды в нем дозрели и каналы стали полноводны. И это город, прекрасно построенный и расположенный, и жители его – солдаты из лучших людей. Когда запираются его ворота, обитатели его в безопасности, и о нем сказаны такие стихи:

Сказал однажды я другу,
Чьи речи красноречивы:
«Искандарию опишешь?»
Он молвил: «Дивная крепость!»
Спросил я: «Прожить в ней можно ль?»
Он молвил: «Коль дует ветер»,
И сказал кто-то из поэтов:
Искандария – вот крепость,
Где воды так нежны вкусом.

Прекрасна в ней близость милых, Коль вороны не напали, И Нур-ад-дин пошёл по этому городу и шёл до тех пор, пока не пришёл на рынок столяров, а потом пошёл на рынок менял, потом – на рынок торговцев сухими плодами, потом – на рынок фруктовщиков, потом – на рынок москательщиков, и он все дивился этому городу, ибо качества его соответствовали его имени.