Книга тысячи и одной ночи. Том 8. Ночи 894-1001.

И он обернулся к своему брату Мансуру и спросил его: «Пойдёшь ли ты со мной в дом твоего брата Насира? Мы съедим его угощение и залечим его сердце». И его брат сказал ему: «Клянусь жизнью твоей головы, я не пойду с тобой, пока ты мне не поклянёшься, что после того как пойдёшь в дом моего брата Насира, ты придёшь и в мой дом и съешь моё угощение. Разве Насир твой брат, а я не твой брат? Как ты залечил его сердце, так залечишь и моё сердце». – «Это неплохо, с любовью и удовольствием! – сказал Абд-Аллах. – Когда я выйду из дома твоего брата, я войду в твой дом, и как он мой брат, так и ты мой брат». И Насир поцеловал руку своего брата Абд-Аллаха, и ушёл из дивана, и сделал угощение.

А на следующий день Абд-Аллах сел на коня и, взяв с собой множество воинов и своего брата Мансура, отправился в дом своего брата Насира. И он вошёл и сел вместе со своими приближёнными и братом, и Насир подал им трапезу и сказал им: «Добро пожаловать!» И они стали есть, пить, наслаждаться и веселиться. И потом убрали скатерть и миски и вымыли руки, и все провели этот день за едой, питьём, развлечением и играми до ночи, а поужинав, совершили закатную и ночную молитву и сели за беседу. И Мансур стал рассказывать историю, и Насир стал рассказывать историю, а Абд-Аллах слушал, и они сидели во дворце одни, а прочие воины были в другом месте. И они до тех пор рассказывали всякие приключения, рассказы, редкие случаи и истории, пока сердце их брата Абд-Аллаха не растаяло от долгого бдения и его не одолел сон…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот восемьдесят девятая ночь

Когда же настала девятьсот восемьдесят девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда продлилось бдение Абд-Аллаха и он захотел спать, ему постлали постель, и он снял с себя одежды и лёг, и братья легли с ним на другой постели. И они подождали, пока Абд-Аллах погрузился в сон, и, увидев, что он погрузился в сон, поднялись, и встали на него коленями, и Абд-Аллах проснулся и, увидев, что они стоят коленями на его груди, сказал: „Что это, о мои братья?“ И они ответили: „Мы тебе не братья и не знаем тебя, о маловоспитанный, и твоя смерть теперь лучше, чем твоя жизнь“.

И они положили руки ему на шею и стали его душить. И Абд-Аллах исчез из земной жизни, и не осталось в нем движения, и братья подумали, что он умер. А его дворец стоял над морем, и братья бросили его в море, и когда он упал в море, Аллах подчинил ему дельфина, который привык подплывать к этому дворцу, так как в дворцовой кухне было окно, выходившее на море, и когда там резали животных, то всегда выбрасывали требуху в море из этого окна. И этот дельфин подплывал и подбирал её на поверхности воды, так что он привык к этому месту. А в тот день выкинули много отбросов, по случаю угощения, и дельфин поел больше, чем каждый день, и у него появилась сила.

И когда он услышал всплеск в море, он быстро подплыл и увидел, что это человек. И направил его направляющий, и он поднял Абд-Аллаха на спину, и поплыл с ним посреди моря, и до тех пор подвигался с ним, пока не достиг берега у противоположной стороны, и тогда он выбросил Абд-Аллаха на сушу. А то место, куда он его бросил, было на перекрёстке дороги, и мимо Абд-Аллаха прошёл караван, и люди увидели, что он брошен на берегу моря, и сказали: «Здесь утопленник, которого море выбросило на берег».

И над ним собралось много народу из этого каравана, чтобы посмотреть на него, а шейх каравана был человек из людей блага, знающий все науки и сведущий в науке врачевания и правильном чтении по лицам. «О люди, в чем дело?» – спросил он. И ему сказали: «Это мёртвый утопленник». И он подошёл, и всмотрелся в него, и сказал: «О люди, в этом юноше есть ещё дух, и он из лучших детей больших людей и воспитан в величии и счастье. Есть ещё надежда, если захочет Аллах великий».