Книга тысячи и одной ночи

"Горе тебе, скверный старик, убирайся! С какими словами ты ко мне обращаешься!" — воскликнул я. И цирюльник сказал: "О глупец, ты думаешь: как ему не стыдно! — и таишься от меня, но я это понял и удостоверился в этом, и я хочу только помочь тебе сегодня сам".

И я испугался, что мои родные и соседи услышат слова цирюльника, и долго молчал. А нас настиг час молитвы, и пришло время проповеди; и цирюльник кончил брить мне голову, и я сказал ему: "Пойди к твоим друзьям с этими кушаньями и напитками; я подожду, пока ты вернешься, и ты пойдешь со мною".

И я не переставал подмазывать этого проклятого и обманывать его, надеясь, что он, может быть, уйдет от меня, но он сказал: "Ты меня обманываешь и пойдешь один и ввергнешься в беду, от которой тебе нет спасения. Аллахом заклинаю тебя, не уходи же, пока я не вернусь, и я пойду с тобой и узнаю, как исполнится твое дело". — "Хорошо, не заставляй меня ждать", — сказал я; и этот проклятый взял кушанья, напитки и прочее, что я дал ему, и ушел от меня, и отдал припасы носильщику, чтобы тот отнес их в его дом, а сам спрятался в каком-то переулке. А я тотчас же встал (а муэдзины уже пропели приветствие пророку) и надел свои одежды и вышел один, и пришел в тот переулок и встал возле дома, в котором я увидал девушку, и оказалось, что та старуха стоит и ждет меня. И я поднялся с нею в покой, где была девушка, и вошел туда, и вдруг вижу: владелец дома возвратился в свое жилище с молитвы и вошел в дом и запер ворота. И я взглянул из окна вниз и увидел, что этот цирюльник — проклятье Аллаха над ним! — сидит у ворот. "Откуда этот черт узнал про меня?" — подумал я; и в эту минуту, из-за того что Аллах хотел сорвать с меня покров своей защиты, случилось, что одна из невольниц хозяина дома совершила какое-то упущение, и он стал ее бить, и она закричала, и его раб вошел, чтобы выручить ее, но хозяин побил его, и он тоже закричал. И проклятый цирюльник решил, что хозяин дома бьет меня, и закричал, и разорвал на себе одежду, и посыпал себе голову землею, и стал вопить и взывать о помощи. А люди стояли вокруг него, и он говорил: "Убили моего господина в доме кади!"

Потом он пошел, крича, к моему дому, а люди шли за ним следом и оповестили моих родных и слуг; и не успел я опомниться, как они уже подошли в разорванной одежде, распустив волосы и крича: "Увы, наш господин!" А Этот цирюльник идет впереди них, в разорванной одежде, и кричит, а народ следует за ним. И мои родные все кричали, а он кричал среди шедших первыми, и они вопили: "Увы, убитый! Увы, убитый!" — и направлялись к тому дому, в котором был я.

И хозяин дома услышал шум и крик у ворот и сказал кому-то из слуг: "Посмотри, что случилось". И слуга вышел и вернулся к своему господину и сказал: "Господин, у ворот больше десяти тысяч человек, и мужчин и женщин, и они кричат: "Увы, убитый!" — и показывают на наш дом". И когда кади услышал это, дело показалось ему значительным, и он разгневался и, поднявшись, вышел и открыл ворота. И он увидел большую толпу и оторопел и спросил: "О люди, в чем дело?" И мои слуги закричали ему: "О проклятый, о собака, о кабан, ты убил нашего господина!" И кади спросил: "О люди, а что сделал ваш господин, чтобы мне убить его?.."

И Шахразаду застигло угро, и она прекратила дозволенные речи.

Тридцать первая ночь

Когда же настала тридцать первая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что кади спросил: "Что сделал ваш господин, чтобы мне убить его? Вот мой дом перед вами". И цирюльник сказал ему: "Ты сейчас бил его плетьми, и я слышал его вопли". — "Но что же он сделал, чтобы мне убить его, и кто его ввел в мой дом, и куда, и откуда?" — спросил кади. И цирюльник воскликнул: "Не будь скверным старцем! Я знаю эту историю и все обстоятельства. Твоя дочь любит его, и он любит ее, и когда ты узнал, что он вошел в твой дом, ты приказал твоим слугам, и они его побили. Клянусь Аллахом, или нас с тобою рассудит только халиф, или выведи к нам нашего господина, чтобы его родные взяли его раньше, чем я войду и выведу его от вас и ты будешь пристыжен".

И кади ответил (а он говорил словно взнузданный, и его окутал стыд перед людьми): "Если ты говоришь правду, входи сам и выведи его".

И цирюльник одним прыжком вошел в дом; и, увидев, что он вошел, я стал искать пути к выходу и бегству, но не нашел его раньше, чем увидел в той комнате, где я находился, большой сундук. И я влез туда и закрыл над собой крышку и задержал дыхание. А цирюльник вошел в комнату и, едва войдя туда, снова стал меня искать и принялся соображать, в каком я месте, и, повернувшись направо и налево, подошел к сундуку, где я был, и понес его на голове, — и все мое мужество исчезло. Цирюльник торопливо пошел; и поняв, что он не оставит меня, я открыл сундук и выбросился на землю и сломал себе ногу. И ворота распахнулись, и я увидел у ворот толпу.