Книга утерянных сказаний: Пришедший из-за грани (СИ)

- Ну-ну, не стесняйся, ты очень красиво спела. Почти как сами айнур на заре времён. Вот только, вижу, не Несса, а Оромэ благословил тебя при рождении. Дар этот ничуть не хуже других, ты должна гордиться собой. И опусти, пожалуйста, нож.

- Ты – Враг Мира,- прошипела я, поудобнее обхватывая кинжал,- Ты смог запудрить мозги моей матери, моим сёстрам, но не мне. Стой, где стоишь!

- Он не опасен,- спокойно остановила меня Ненар, буквально силком оттащив от Моргота,- Не могу сказать, что ему от нас надо, но он не опасен.

- С чего ты взяла?- возможно, излишне грубо прошипела я.

- Я вижу. Я всё вижу. Он не убьёт нас. Не знаю, почему, но не убьёт.

- Верь предсказательнице будущего.

====== Часть семнадцатая, запретная. ======

В ту пору в Белерианде воцарился мир, ибо Моргот обратил внимание на прекрасных дочерей Толэдгват; с самой же королевой нолдор он вёл долгие разговоры о её прошлом и настоящем, и завязалась у них дружба, и много тайн поведал Моргот ей.

Щедрые дары он присылал её дочерям, и к каждой нашёл подход. Сильнее прочих выделял он Сансу, чей дар он помогал ей развивать, и Ненар, которая вскоре ушла жрицей в храм валар. Никому не отказывала она в предсказании, ни эльфу, ни человеку, ни даже гному. Валар благоволили ей, сам Мандос учил её управлять силой, ибо не знал никто о её связях с Морготом.

Но из всех дочерей Маэдроса Аранель, прозванная позже Жестокой, сильнее сестёр проявляла мятежный нрав Феанора, ибо в полной мере передалось ей его пламя. Моргот знал её судьбу, но молчал, ибо желал её свершения. И принесла Аранель дурную весть в дом тёмной, холодной ночью, когда дули ветра севера…

Холодно, блин. Камин, конечно, греет, но недостаточно: пришлось закутаться в два одеяла и накрыться сверху пледом. Маэдрос сейчас пишет письмо Фингону, своему лучшему другу ещё с Валинора, а я сижу и пытаюсь вышивать. Нельзя так просто взять и вышить крестиком кабана, когда у тебя не гнутся пальцы. Особенно если ты ещё толком и не умеешь этого делать.

Сейчас Маэдрос пригласит Фингона к себе, или сам поедет к нему, и ближайшие пару месяцев они будут вместе развлекаться: кататься на лодках с холмов, распивать столетние вина, вспоминать Валинор, петь, играть в карты и шашки, гулять по лесам и охотиться на уток. Они не виделись больше десяти лет, только постоянно переписывались, так что пусть развлекутся. А то что-то Маэдрос в последнее время грустит и так много говорит о Феаноре и Финголфине, будто бы готовится их навестить!

Мне скучать не придётся – должность не позволяет. Скоро приедут эльфы из Гондолина, обсудить нынешнее положение дел в Средиземье и чрезмерное разрастание государства людей Белерианда. Как будто бы я не знаю! Не далее как на прошлой неделе ко мне приезжал Сион и хвастался, что убедил присоединиться к единому королевству людей ещё восемь мелких племён. Но ведь и эльфам нужно где-то жить! А люди…они должны либо селиться компактнее, либо сократить свою численность, либо перебраться в другие части Средиземья. Пока что выполняется первое условие, но если люди и дальше будут множится с такой скоростью, лет через двадцать-тридцать встанет вопрос о территории. И я не уверена, что люди захотят уйти добровольно.

Но пока я думала о политике, кто-то решил испортить мне тихий вечер и постучался в дверь. Мне очень не хотелось никого впускать в такую тёмную и холодную ночь, но воспитание не позволяло послать стучащегося. К тому же, это может быть моя дочь.

- Входите!- и я поплотнее закуталась в одеяло.

Вошла Аранель, чем несказанно меня удивила: она очень редко первой шла на контакт со мной, а после условного совершеннолетия в сто лет и вовсе перестала появляться во дворце чаще пары раз в месяц. К счастью, с ней всегда был Келегорм, который очень привязался к племяннице и учил её всему, что знал сам. Это было особенно заметно, когда на свадьбе Реммират она на квенья сделала изысканный комплимент Галадриэль. Всё бы ничего, но комплимент был таким, что покраснели почти все присутствовавшие, включая самого Келегорма.

Но сейчас она была настроена на разговор, но что-то меня в ней напрягло: то ли необычно свободное платье (она любила платья, подчёркивающие её фигуру), то ли мрачная решимость в глазах. Начала она издалека.

- Матушка, сколько вам лет?

- Около трёхсот,- привычно округлила я.

- О, вы так молоды…а сколько вам было лет, когда вы встретили моего отца, нашего короля?

- Не знаю. Я не знаю, сколько пробыла в Утумно до встречи с ним.

- Но вам было больше ста или меньше ста?

- Не знаю. Я ведь вышла замуж за него только через шестьдесят лет. А почему ты спрашиваешь?

- Некоторое время назад я встретила того, с кем я буду жить до конца мира, в горе и в радости,- она стала ещё мрачнее,- Мы уже поженились, так что твоё мнение о нём меня не волнует. Скажу лишь, что я знаю его очень много лет, больше чем ты отца до свадьбы.

- Рада слышать,- я действительно была рада за Аранель, но меня продолжало что-то тревожить. Некстати вспомнился давний сон-кошмар,- А кто он?