Книга утерянных сказаний: Пришедший из-за грани (СИ)

Я впервые плыву на корабле, даже не верится! Вот уже много лет я не покидала Гондолин из-за Маэглина, но ради такой великой цели, как исполнение клятвы отцов, я готова плыть хоть на край света (а именно туда мы, собственно, и плывём). Два сверкающих камня, похожих на алмазы (только гораздо ярче и красивее), греют мои руки, но не обжигают, как боялась мать. Погода просто замечательная, дует попутный ветер, а от света меня спасает плащ. Ничего, скоро всё закончится: валар восстановят Древа, Солнце зайдёт навсегда, и я смогу без страха выходить на улицу в любую погоду, в любое время, в любой одежде. Я знаю, на моей стороне мать, Ненар и Маэглин, и его отец, и ещё часть квенди. Но Сион любит солнце, так как в глубине души всё же остаётся человеком. И Силиврен очень любит солнечный свет: на половину лица у него высыпали золотые крапинки, которые люди называют веснушками. Сначала он пытался их свести разными способами, но потом Сион смог его убедить в их красоте. Так Силиврен стал первым эльфом (или полуэльфом) с веснушками. Однако я должна отметить, что они и вправду его совсем не уродуют, просто делают лицо чуть проще, человечнее.

Наша лодка (кораблём её назвать я не могу) рассчитана на шестерых, однако гребут только Сион и Силиврен. Реммират стоит у руля, а я сижу в тени, поскольку не выношу солнечного света. Ещё и поэтому я еду к валар: если они не погасят Солнце, я попрошу их дать мне от него защиту лучше меха и плащей. Не может любить Свет тот, кто не может его вынести.

- Реми, далеко нам ещё? У меня уже руки отваливаются!- взвыл Сион.

- Далеко, мы прошли едва ли десятую часть пути,- спокойно ответила Реммират, не оборачиваясь.

- Одну десятую? Послушай, подмени меня хоть на один час, иначе я отдам Эру душу на закате!

Реммират сменила его на скамье гребца, а Сион встал у руля. Плыли мы на запад, в сторону заката, так что рулить не составляло труда. Но вот ветер переменился, ветер подул с запада, и потому пришлось спустить парус. Отчего владыка ветров так переменил своё настроение? Но я решила поднять всем настроение, а потому начала петь. Песня эта была о моём прославленном предке – Феаноре.

Ты возненавидел край,

Что для любого рай.

В твоей душе есть свет,

Но ей покоя нет!

Ты верил, что Мелькор

Так любит Валинор,

Ты слышал только ложь,

Она как в спину нож!

Кровавым был исход,

Природа слёзы льёт,

Но нолдоров челны

Вперёд устремлены.

Огонь в твоих речах,

Тебе неведом страх!

Проклятие богов

Тебя смешит…

- Санса, ты поёшь прекрасно, но есть два НО!- начал объяснять мне Сион, борясь со стихией,- Петь эту песнь надо мужским голосом, мать всегда принимала для этого мужской облик. Это раз! И два: мы сейчас плывём туда, откуда бежал Феанор, и не стоит напоминать валар об этом. Ты поняла?

- Поняла,- прошептала я и расстроилась. Я так хотела поднять братьям и сестре боевой дух, а им не понравилось. Обидно. Я укрылась плотнее плащом и долго сидела молча, неподвижно, пока не услышала другую песнь, но пел её не Силиврен, Сион или Реми, а голос нежный, мелодичный и чем-то знакомый, но…

Если бы любовь не была оружьем,

Может быть, она и спасала б души,

Но во все века неизменны люди:

Их любовь лишь злу и гордыне служит…

- Это не я,- зачем-то пояснила Реммират,- Этот голос доносится со стороны Валинора. Возможно, нас всё же примут с радостью. Но откуда на Валиноре знают нашу фамильную легенду?

- Откуда-то знают. Приплывём – узнаем,- здраво рассудил Сион,- Ладно, меняемся обратно, я уже отдохнул…

- Не беспокойся, я уже не раз ходила в море на вёслах. Смени лучше брата, пока он не отошёл к Мандосу.

Ой, и правда: всю дорогу Силиврен молчал, молчал и работал. Никогда не могла понять, отчего он так тих и задумчив, отчего так безоговорочно подчиняется Сиону и так редко покидает брата. Большая часть сестёр (да и я сама) находит Силиврена очень, очень красивым и талантливым, но отчего-то все свои таланты он использует во благо людей, в особенности брата. Вот и сейчас он работал до последнего, не жалуясь и не отвлекаясь.

Разумеется, Сион его сменил, а я встала за руль. Солнце заходит, потому я уже могу встать под его последними лучами без страха обгореть. Я, доверившись интуиции, достала один из сильмариллов и прикрепила к платью лентой. Камень начал светиться слабым пока, но всё усиливающимся светом, а значит, мы сможем плыть и ночью.

Как всё же прекрасно море ночью…однако пока что я не чувствую ничего особенного, куда сильнее меня тянет обратно в Гондолин, а лучше – в Нан Элмот, снова гулять с Маэглином по сумрачным лощинам в обличии варга или нетопыря. Но море от этого не становится хуже, вовсе нет, просто оно не вызывает у меня той любви, которая тянет в него квенди. Реммират любит воду, сколько я её помню (а помню я её с рождения), но кроме неё никто в нашей семье не желает провести всю свою жизнь в воде. Разве только мать, но она любит стоячую воду: она купается в озёрах, прудах, бассейнах, один раз даже в фонтане, но никогда не заходит в реки и моря дальше пятидесяти метров от берега.