Книга ужасов

Элизабет Хэнд – автор множества романов и сборников, лауреат многих премий, а также опытный критик и рецензент.

В 2012 году вышли два ее романа: психологический триллер «Доступная тьма» (продолжение «Потерянного поколения», отмеченного премией Ширли Джексон) и «Светлые дни» – молодежный роман о французском поэте Артюре Рембо.

Элизабет Хэнд живет в Мейне.

«У меня сложные отношения с Западным Пенвитом, – объясняет она, – моей любимой частью Англии, не считая, разумеется, Лондона. В 2002 году мне пришлось отменить путешествие, главной целью которого было посещение Западного Пенвита. Расстроенная, я провела три недели в Мейне, работая над «Клеопатрой Бримстоун».

Следующая поездка совпала с эпидемией ящура, которая лишила меня возможности провести давно запланированные исследования – никаких блужданий по болотам и пустошам. Несколько лет спустя я опять была вынуждена отменить поездку в окрестности Зеннора. Находясь в Лондоне в марте 2011 года, за два дня до долгожданной поездки в Корнуолл, я узнала, что мой ближайший друг перенес разрыв аневризмы в мозге и находится в коме, из которой ему не суждено было выйти. Пугающим совпадением было то, что за несколько дней до этого я начала писать рассказ – тот, что вы сейчас читаете, – в котором жена главного героя умирает от разрыва аневризмы. Я все-таки добралась до Западного Пенвита, хотя поездка и была омрачена. Мой друг умер в тот день, когда я вернулась в США.

Все события, описанные Эвелин, в том числе проведение ритуала на поле и появление трех огней, произошли со мной и моими друзьями в Паунд-Ридже, штат Нью-Йорк, 12 марта 1971 года. У меня не больше объяснений тому, что случилось, чем у Джеффри в рассказе – даже меньше, потому что, насколько мне известно, около дороги Лонг-Ридж нет никаких курганов. Хотя точно мы этого и не знаем».

Ричард Кристиан Мэтисон Последние слова

Я смакую последние мгновения перед смертью.

Последние проблески сознания, когда страдалец пытается произнести последние слова; мучительный конец.

Это классика.

Когда человек умирает, глаза его могут быть плотно зажмурены; но гораздо интереснее, если они открыты и устремлены в космические дали, куда он и сам собирается отправиться. Даже в кино прощальный взгляд перед трагическим уходом вызывает гораздо больше чувств, чем обычный трепет век перед неспешным и жалким концом. Когда глаза открыты, в их немигающем взгляде отражается весь свет, и это добавляет напряжения моменту, наполняет его драматизмом и лирическим содержанием.

Все смерти разные. Одни несут с собой ужас, другие овеяны благородством. Но в большинстве случаев это тривиальный переход в вечность, который заканчивается обычным «Прощай». Впрочем, как бы ни выглядел конец, каждый имеет право на достойный уход, лишь детали могут быть разными.