Книга, в которой исчез мир

Это описание полностью соответствовало диагнозу, поставленному Николаем графу Альдорфу. Они с Циннлехнером обсуждали диагноз той достопамятной ночью, тот приглушенный звук над нижней долей левого легкого покойника, распространявшийся вплоть до паховой области. Это можно было объяснить только болезненным разрастанием. Но как мог Альдорф умереть от ностальгии? Он находился дома, в собственной библиотеке. Ди Тасси поднял бы Николая на смех, вздумай он предложить советнику такой диагноз. Ничего не понимая, Николай прочел еще один абзац.

«Эта некогда весьма распространенная болезнь ныне встречается очень редко, а именно с тех пор, как с солдатами стали заключать договоры на определенный срок, по истечении которого у них появлялась надежда вернуться с войны домой и наслаждаться всеми благодеяниями их земли».

С недовольным видом Николай захлопнул книгу и уставил в стол неподвижный взгляд. Ко всем неприятностям он вспомнил замечание Мюллера, слышанное им за обедом: «Рёшлауб, вам надо еще многому научиться».

Он хотел учиться. Но вот только у кого?

12

Девушка спала, когда Николай вечером еще раз зашел в больницу, и он решил, что будет лучше, если он не станет сейчас ее тревожить. Он придет к ней завтра утром.

Однако когда Рёшлауб некоторое время спустя раздевался в спальне, собираясь спать, его вдруг неудержимо потянуло к ней. Он сел на край кровати, подпер голову руками и принялся смотреть в окно, в сгустившийся ночной мрак. Но даже холод нетопленной комнаты не смог унять беспокойства и какого-то лихорадочного возбуждения. Ему не стоило в ту ночь поддаваться безнравственному вожделению и распутно ее ласкать. Эти картины неотступно мучили его, и он не знал, сможет ли уснуть в эту ночь.

Холод взял свое, и Николай все же нырнул под одеяло и изо всех сил попытался подумать о чем-нибудь другом. Он вызвал в памяти изуродованное тело Зеллинга, припомнив его во всех подробностях, но и это переживание было неразрывно связано с восхитительным искушением, которое упрямо продолжало преследовать его. Какие бы картины ни пытался он вызвать в своем воображении, он все равно продолжал видеть сквозь них образ спящей девушки. Он явственно видел себя в больнице, наедине с девушкой, раздевал ее и ложился к ней в кровать. От его ласк она приходит в себя и требует, чтобы он продолжал свои нежные ухаживания, она хочет, чтобы его ласки стали более дерзкими… но в этот момент он вскакивает и усилием воли прогоняет соблазнительные образы. Такие мысли и желания никогда не являлись ему в такой форме. Потея и кашляя, он садится в кровати и смотрит в ночь за окном. Так он никогда не обретет покой. Что с ним происходит? Что есть в этой девушке такого, что она так сильно околдовала его? Что-то в ней было не так. Почему она выкрасила волосы? Что искала она в том месте, где убили Зеллинга?

Внезапно в ушах его раздался стук. Он схватился за лоб, стараясь унять этот звук, но громкий стук покинул его голову и превратился в громкие удары в дверь дома. Николай широко открыл глаза. Яркий солнечный свет заливал комнату. Николай выпрыгнул из кровати и бросился на лестницу.

— Лиценциат, — раздался за дверью голос ди Тасси еще до того, как Николай успел отодвинуть засов.

Советник стоял на пороге и неодобрительно смотрел на врача.

— Вы все еще в постели? Вы знаете, который теперь час? Заспанный Николай отрицательно покачал головой. Он ничего не понимал и не помнил, как заснул. И вот, пожалуйте, уже наступил ясный день.

— Быстро собирайтесь. Мы должны ехать. По дороге я вам все объясню. Возьмите свою сумку. Я заеду за вами через четверть часа.

— Но… куда мы поедем?

— Мы напали на один след. Мне нужна ваша помощь.

— Но… я не могу просто так взять и поехать с вами.

Ди Тасси посмотрел на него так, словно Николай произнес какую-то непристойность.

— Вы работаете на меня. Об этом мы договорились с вами в субботу. Или вы забыли?

— Нет, но мы не говорили о деньгах, а ведь у меня договор с городским врачом Мюллером.

— Сколько он вам платит?

— Триста талеров в год.

— Я заплачу вам четыреста, а теперь собирайтесь.

Ди Тасси резко повернулся на каблуках и сбежал с лестницы к сопровождавшему его человека.

Четыреста талеров? Николаю показалось, что он грезит. За что этот человек предлагает ему такие большие деньги? Но в следующий момент ему в голову пришла иная мысль.

— Пятьсот, — крикнул он в спину ди Тасси.

Ди Тасси обернулся, хмуро посмотрел на Николая и сказал:

— У меня нет времени на мелочную торговлю. Но ладно, пятьсот. И закончим на этом. Что с девушкой? Она заговорила?

Николай уже окончательно проснулся. Сумма потрясла его воображение. Он отрицательно покачал головой.

— Она должна заговорить. Нам нужно описание преступников. Постарайтесь что-нибудь придумать. И поторопитесь, мы не можем терять ни минуты.