Книга вампиров

Вольтер видит в вампиризме только одно: невежество народа. Скорее всего, это лишь неуемный оптимизм (или скептицизм?) знаменитого просветителя эпохи. Иначе, как можно проходить мимо тех фактов, что целые деревни, доведенные до отчаяния страхом перед вампирами, оставляли свои насиженные места и уходили, кидая все имущество, за многие километры? И, кстати говоря, от чего они уходили? Вольтер (с присущей ему легкостью и поверхностностью в суждениях) не задумывается об этом. А ответ очевиден: они уходили от кладбища. В деревнях кладбище расположено близко с селением, что позволяет вампирам беспрепятственно добираться до людей. По этой же причине столь редки случаи вампиризма в городах (в России сенатский указ 1772 года запрещал "хоронить в черте города по всей территории Империи — во избежание эпидемий; все городские кладбища были ликвидированы, а новые располагали только за городскими заставами).

С великолепной легкостью Вольтер обвиняет родственников якобы вампиров в лжесвидетельстве. Помилуйте, будут ли нормальные люди желать эксгумации и позорной, жестокой казни близкого им, любимого человека? До какой же степени отчаяния нужно довести людей, решившихся на такое!

И с равной легкостью Вольтер подвергает сомнению достоверность протоколов многочисленных следственных комиссий на том основании, что не может объяснить результатов их работы и природу явления: этого не может быть, потому что этого не может быть никогда, вот и все. Позиция Вольтера самая простая — и, вместе с тем, менее всего научная.

Следует сказать, что исследовали эпохи Вольтера рассматривали феномен со своей особой точки зрения. Прежде всего, все они были религиозны, и сами просветители, включая Вольтера, верили в Бога! А отсюда нелепые попытки объяснить вампиризм происками сатаны и т. п. Эти объяснения не объясняли ничего. Орешек оказался не по зубам науке той эпохи.

Рисунок Крукшанка. Герой его просыпается, среди ночи и приходит в ужас при виде… одежды, которую сам накануне разбросал по комнате. Художник в рисунке отразил скепсис просвещенных европейцев: мол, наши «фантомы» нередко оказываются всего лишь следствием такого рода оптических иллюзий

Часть исследователей (сам Вольтер, Кальме, Бенуа XIV и др.) признали, что «нечто» такое действительно существует, но, покопавшись в этом «нечто», обнаружили, что не могут найти ему никаких приемлемых (лежащих вне теологии) объяснений, и сами это «нечто» признали несуществующим. Собственно говоря, у них не было другого выхода. Не стоит забывать, что тот же Вольтер отвергал существование метеоритов и жестоко высмеивал тех, кто приносил ему «небесные камни». И он не мог поступать иначе, поскольку просветительство заключалось в отвержении старых догм и научных воззрений, а верным признавалось только то, что было понятно и созвучно модным теориям.

Вампиризм же понятен не был. Это и предопределило судьбу вампирологии: набравшее мощь просветительство одержало победу, и к концу XVIII века вампирология оказалась под запретом.

ПУНКТ 4. ГЕОГРАФИЯ ВАМПИРИЗМА

Обозначим территории, охваченные вампиризмом, на карте Европы. Они сольются в единую область, границами которой станет круг с центром в Карпатах — между истоками рек Прут и Тиса, а радиус круга составит около 800 километров.

Нанесем на карту места первых появлений вампиризма в Европе, затем — места последующего его проникновения. И станет ясно видимой картина постепенного заполнения этого круга: с нижней его части (от условной линии, соединяющей албанскую Тирану и болгарскую Варну) на Запад, Север, Восток: до Германии, Польши, России.

Эти несложные операции совершенно очевидно показывают, что вампиризм (болезнь ли это или предрассудки) распространялся в Юго-Восточной Европе подобно эпидемии, а источником (эпицентром) являлась граница с Турцией, владевшей в то время Грецией и Болгарией. Если полагать вампиризм предрассудком, заразившим от турок умы южных, а затем западных и восточных славян, то неминуемо возникает вопрос: каким образом этот предрассудок смог перешагнуть через барьеры религиозной, социальной, культурной и национальной самобытности?

Немецкая гравюра XVI века, изображающая дьявола

Прежде всего, славяне — весьма разнородная масса, единая лишь языковыми чертами, древними национальными корнями и христианской религией. Хотя славяне и признавали во все времена свою солидарность, им так и не удалось создать единое государство, которое объединило бы все славянские народы.

Европа всегда делилась на три части: романскую, германскую и славянскую, но взаимопроникновение культур никогда не позволяло провести конкретную границу между тремя европейскими началами.