Книга Великих джунглей

Просто поразительно, как животным в джунглях удается передавать друг другу необходимую информацию, и еще более поразительно, как мы, люди, живущие рядом с ними и среди них, неосознанно воздействуем на деятельность животных. Любознательность кажется мне врожденной особенностью любой подвижной жизни. Поведение тапиров на земле и обезьян в лиственном пологе, описанное выше, — лишь два примера из огромного множества. Я много лет размышлял над этой загадкой. Если в живых существах любознательность сочетается с пугливостью, то почему они почти всегда позволяют первому возобладать над вторым? Могу сказать, что если вы расхаживаете по лесу, охотясь за «мясом» для своего котла, то вы не увидите и десятой доли тех животных, которых можете увидеть, если будете неторопливо прогуливаться с биноклем и записной книжкой. Разумеется, есть еще небольшая проблема с металлом, которая, насколько мне известно, не была изучена должным образом.

Спросите любого геолога, минералога или металлурга о том, какие металлы встречаются в чистом виде на поверхности земли. Он скажет вам, что, кроме золота, свинца и меди, остальные металлы в том виде, как мы их знаем, просто не встречаются в природе. Все они «ржавеют», что в переводе с просторечного языка на научный означает «окисляются», или же входят в соединение с другими элементами, формируя более стабильные вещества, из которых сложены почвы и горные породы. Таким образом, наше железо, сталь, алюминий и другие привычные металлы совершенно неизвестны животным. Более того, для животных они распространяют жуткое зловоние. Мы можем за две мили учуять запах разлагающегося кита, но не замечаем запаха металлической пряжки своего ремня или ружейного ствола. Но животные замечают, и если вы смазываете ружье другим искусственным продуктом, а именно ружейным маслом, то вонь становится такой сильной, что дикое животное почует вас за тысячу ярдов, даже с наветренной стороны.

В джунглях, где абсолютно не существует «чистых» металлов, животные невероятно чувствительны к странному набору запахов. Поэтому если вы выйдете на прогулку с ружьем, то не увидите их. Но снимите с себя весь металл, выстирайте свою одежду в ручье без мыла, перестаньте умываться мылом и чистить зубы ароматической зубной пастой — и можете смело отправляться в джунгли. Сначала животные будут таиться, наблюдая за вами, затем подойдут поближе, чтобы посмотреть, и даже — ей-богу! — приблизятся к вам на расстояние вытянутой руки, желая «познакомиться». Вы нормально пахнете, не делаете угрожающих движений, и они преодолевают свой страх. Ими овладевает любопытство. А потом, совершенно необъяснимым образом, вы обнаруживаете, что начинаете общаться с ними.

В течение десяти лет я два или три раза в неделю привозил диких животных на телевидение для съемки программ о живой природе. Меня ни разу не укусили, не поцарапали и даже не наступили на любимую мозоль. Это невозможно объяснить простой удачей. Здесь должен был присутствовать некий род общения, но я понятия не имею, как он действует. Может быть, их устраивал мой запах или тембр голоса… или мне просто было все равно, что они со мной сделают!

Глава двадцать первая

ЖИЗНЬ ВОКРУГ ДЖУНГЛЕЙ

Все это хорошо, скажете вы, но тем не менее хочется знать: какие животные обитают в джунглях и где их можно найти?

Никто не знает, сколько видов животных обитает на нашей планете, и даже зоологи не могут точно сказать, как много отдельных форм жизни им удалось поймать, изучить и описать. Общее количество известных видов по расплывчатым оценкам составляет около миллиона, из которых более половины приходится на долю насекомых. Однако энтомологи неоднократно высказывали смелое утверждение, что мы, возможно, не определили и одной десятой части от всех существующих насекомых. Даже цифры по количеству видов известных млекопитающих варьируют между 4500 и 16 000. Главной причиной этого расхождения являются разногласия между двумя группами классификаторов, которые называются соответственно «объединителями» и «разделителями».

Один зоолог разделил горных львов на дюжину подвидов; другой исследователь объединил дюжину разновидностей белок в один-единственный вид. Вопрос определения видов по-прежнему причиняет зоологам больше всего головной боли, а новые разновидности фауны появляются со скоростью несколько тысяч в год, хотя эта цифра включает Protozoa и другие одноклеточные организмы. И наконец, существует что-то вроде инстинктивного нежелания присваивать новым формам жизни статус ниже вида в зоологической классификации.