«Книга Великой Ясы», или Скрижали Чингисхана

Экономическая основа кочевого скотоводства стала базой для формирования нового типа общины… При сохранении кровнородственной основы в общине стали медленно изменяться принципы линейности родства, что было связано с расширением роли и функций мужчин в обществе… Так постепенно складывается понятие о двойном родстве, закрепленное в монгольских терминах родства (родство по матери и родство по отцу), причем родство по отцу постепенно выходит на передний план…

Род и община становятся постепенно патрилинейными, а на смену тотемическому материнскому роду приходит генеалогический отцовский род. Постоянное ядро общины составляет группа родственников разных поколений, принадлежащих к одному отцовскому роду…

Явления, сопутствовавшие перестройке общественной организации у народов, генетически связанных с монголами… бытовали вплоть до конца I тысячелетия новой эры (выделено мной. — А. М.)»[55], то есть как раз в рассматриваемую нами эпоху прародителей Чингисхана.

К таковым явлениям относится и действовавшая в эпоху прародителей Чингисхана регулятивная система. Поскольку в древнемонгольском обществе этого периода «мирно сосуществовали» два способа ведения хозяйства, логично утверждать, что в регулятивной системе, действовавшей у прародителей Чингисхана, наличествовали признаки регулятивных систем присваивающей и производящей экономики… При этом нельзя отрицать некоторую формальную преемственность самих норм этих двух регулятивных систем[56].

В справедливости приведенных выше суждений ученого-монголоведа Л. Л. Викторовой и ученого-правоведа А. Б. Венгерова мы убедимся, продолжив анализ сообщений монгольского летописца.

В них как раз и были засвидетельствованы «явления, сопутствовавшие перестройке общественной организации у народов, генетически связанных с монголами»: зафиксирована смена тотемов, а затем и вовсе замена старого представления о тотемистическом происхождении родоначальника монголов на понятие о его небесном происхождении, описаны древнемонгольские патрилинейные роды и община.

Так, в «Легенде о Бортэ-Чино, рожденном по благоволению Всевышнего Тэнгри» из «Сокровенного сказания монголов» родоначальник монголов и его жена отождествлялись с божествами-тотемами и были названы их именами — Бортэ-Чино и Гоа-Марал, что в переводе с монгольского значит Серый Волк и Прекрасная Олениха. Эти священные животные были объектами религиозного почитания (тотемами) древних монголов, считались их покровителями. Причем первым тотемом и прародительницей древних монголов считается Гоа-Марал (Прекрасная Олениха), подтверждением чему являются произведения «звериного стиля» в искусстве древних монголов — оленные камни[57].

Для дальнейших стадий религиозного развития характерно отождествление родоначальника с божеством-тотемом. Пример тому — «Легенда о Бортэ-Чино…», включенная в «Сокровенное сказание монголов»; в этой легенде родоначальник монголов был назван именем их тотемного кумира Бортэ-Чино (Серый Волк).

Однако объявление родоначальником монголов только одного из них — «почтенного эмира по имени Буртэ-чинэ (Бортэ-Чино. — А. М.), главы и вождя некоторых племен (выделено мной. — А. М.)»[58], является убедительным подтверждением вывода Л. Л. Викторовой о том, что в период становления производящей экономики «род и община становятся постепенно патрилинейными, а на смену тотемическому материнскому роду приходит генеалогический отцовский род (выделено мной. — А. М.)»[59].

В рассматриваемой нами легенде также сказано, что Бортэ-Чино был рожден «по благоволению Всевышнего Тэнгри». Это свидетельствовало о том, что на определенном этапе развития древнемонгольского родоплеменного общества старое представление о тотемистическом происхождении родоначальника монголов, характерное для регулятивной системы присваивающего способа хозяйствования, уже было недостаточным, и его дополнили понятием о небесном происхождении родоначальника монголов[60].