Книга власти (СИ)

   Отдельно стоит упомянуть появление стали, конечно же, став великим правителем, я натыкался на так называемое метеоритное железо, о котором мне сообщали люди. Метеоритное железо, как я позже установил, это сплав никеля и железа в разных пропорциях, оно отличалось исключительной крепостью, и я быстро нашёл ему применение. Конечно же, то оружие, которым пользовался я сам и мои ближайшие телохранители, было сделано из сплава никеля и железа, или из метеорита. Я не знал, откуда такой металл берётся, но иногда и за большие деньги мне приносили достаточно крупные его порции. Также доходили слухи, что металл падает с неба, что вызывало у меня недоумение. В дальнейшем я много работал над получением различных особенных форм железа и термообработки, но на первых этапах не преуспел. Тем не менее, именно метеоритное железо навело меня на мысль, что железо как-то можно обработать так, что оно перестанет быть мягким железом, а станет сталью. И примерно во втором веке до н. э., уже после войн с Карфагеном. Когда у меня появилось достаточно времени. Я открыл секрет простейшей стали, которую получали методом науглероживания железа. Первые же марки полученной мной стали пошли на вооружение моих ближайших соратников, металл оказался минимум вдвое прочнее бронзы, и имел на четверть меньший вес. Что позволяло делать длинные и тонкие мечи, что практически невозможно для бронзового сплава. Но я решил не внедрять эту технологию в остальную Римскую армию, полагая, что мне от этого выгоды не будет. Людям достаточно и бронзового оружия. Тем не менее, секрет постепенно распространялся по миру, и сталь стала потихоньку поступать как оружие в производство. А я не стал его преднамеренно распространять, как поступал раньше с другими технологиями. Естественно, если бы Риму угрожала какая большая угроза и мне предстояла бы серьёзная война, то я бы использовал сталь. А так утечка этой технологии могла бы пойти только во вред, и мой враг мог в мирное время получить оружие против меня. Тем более, что многие мои технические секреты нередко уплывали в чужие руки. В строительстве сталь также не представлялось возможным использовать, поскольку её большим недостатком перед бронзой являлось ржавение. Со временем металл покрывался ржавчиной, что делало невозможным его использование в строительных конструкциях. В итоге, я стал применять сталь много позже, и, тем не менее, в будущем сталь, несмотря на свои недостатки, быстро вытеснила бронзу как основной оружейный металл. Но это произошло уже после распада Рима.

   Тем не менее, Рим, покоривший колоссальные территории, не оправдал моих надежд. Да он стал центром культуры и влияния на планете, и многие века люди рождались и умирали под Римским стягом. И на пике своего развития численность населения Римской империи достигала 65 миллионов человек, невероятной по тем временам цифры. А Рим с населением более 750 тысяч человек был самым большим и величественным городом в истории. Но, несмотря на все мои усилия, гигантская империя так и не осуществила рывок к тому светлому будущему, на которое я так надеялся. Технический уровень остался в целом прежним, мы не ушли дальше акведуков, водопровода и бронзового оружия. Уровень образования, несмотря на все мои усилия в какой-то момент перестал расти. А развивать одинаково всю огромную империю мне было просто не по силам. Поэтому в какой-то момент, примерно после 250 года н. э. я постепенно стал терять интерес к Риму, желая попробовать какие-то новые политические схемы.

   В дальнейшем это привело к падению Рима в конце четвёртого века нашей эры и начале пятого. Конечно же, процесс падения Рима длился не один день, а несколько поколений. Его общество было растлено и ослабло, коррупцией, подлостью, свинством, высокомерием и глупостью патрициев. А я понял, что построенная мной великая империя не есть идеал мечты. И надо стремиться не только к количеству и масштабу государства, но и к честности и чести его граждан. И да Рим социально умирал, морально развращался, он стал сосредоточием зла, пороков и мелких жуликов, что жирели на чужом труде, не делая ничего полезного для других людей, и даже сам факт рабства мне стал претить. Изначально я стремился лишь обеспечить максимальный производственный потенциал системы, но теперь рабство как средство принуждения к труду перестало себя оправдывать, а жулики лишь набивали карманы, не принося никому пользы, и поэтому я оставил Рим. Меня бесило, когда какой-нибудь мелкий жирный патриций, не сделав за свою жизнь вообще ничего, мнил, что другие ему что-то должны. Я уж молчу про то, что человечество в таких условиях начало самый настоящий процесс вырождения даже на чисто генетическом уровне. Потому что теперь в Риме далеко не всегда самые достойные имели право продления рода, а это главное. Что ж Рим умри за свои пороки.