Книга власти (СИ)

   Также в 1480ом году случилось ещё одно знаковое событие, которое стоило отпраздновать. Я воспринимал Русь как дальнего союзника Европы, поскольку, те исповедовали христианство. И на протяжении более ста лет посылал туда своих военных специалистов и советников русским князьям. Мне было стратегически выгодно малыми затратами избавить Русь от влияния орлы. И сам Вилл тоже был согласен с моей политикой на северо-востоке. Русь как христианская, независимая и цивилизованная страна более надёжный союзник, чем золотая орда. И вот после нескольких десятилетий снабжения русских князей нашим огнестрельным оружием, в результате стояния на реке Угре, где русские массово применяли огнестрельное оружие, именуемое пищалями. Русская армия успешно сбросила ордынское иго. Надо сказать, что в принципе огнестрельное оружие на Руси было новинкой, и я боялся массово поставлять им наши новейшие образцы, опасаясь, что русские могут проиграть войну, и тогда моё оружие в больших количествах попадёт к орде. В связи с чем было разработано особое, сверхпримитивное ружьё эконом класса, специально для русских, которое в случае попадания к орде, не создало бы нам больших проблем. Но с нашей тайной помощью братья христиане, и ничего что православные, победили и сбросили с себя ненавистное иго востока. С этого момента на востоке Европы родилось новое государство, оно не было могучим и опасным, но наравне с Османской империей стало частью нашей стены от Азии. При этом, русские были цивилизованны, и быстро научились сами производить простые ружья и свою первую артиллерию. Тем не менее, в моём видении это был грандиозный успех, мы сильно подвинули Азию, и то, что от неё осталось, и теперь периметр безопасности пролегал гораздо восточнее, чем раньше. И если со степей Азии когда-нибудь придёт новая угроза, то мощное государство русских снова примет на себя её удар. Правда, современная Россия конца 15го века, это уже не та Россия что раньше, русские забыли, что такое поголовная грамотность, письменность, равенство и свобода, превратившись в весьма посредственное и отсталое государство диктатуру, существующее на самых задворках Европы. И, тем не менее, в отличие от Вилла, я считал Русь Европой, а не Азией, и не просто стеной от Азии, а государством Европы. А значит, люди, населявшие те места, наши дальние братья по крови и союзники, а не соперники, не враги и не просто стена от Азии как Османы.

   Что касается Юань на дальнем востоке, та наконец расправилась с последствиями нашествия Хана, и сейчас строила новую китайскую цивилизацию, но у неё не получалось это делать также хорошо как у нас здесь в Европе. Несколько раз Вилл предлагал ей приехать сюда в Европу, бросить Китай, либо приехать хотя бы, чтобы попробовать родить ребёнка от меня. Но этого не хотели ни я, ни она. К тому же Юань боялась, что Вилл не отпустит её на родину, а ещё она любила свою страну и не могла оставить её на целый год. Меня же Вилл не отпустил бы из Европы никогда, он считал меня своим лучшим учёным, равных которому никогда нет, не было и не будет. А если что, я должен был наследовать власть после его смерти, потому что я единственный, кому он доверял как бессмертному, а смерть величайшего из Римских пап медленно и неотступно приближалась.

   * * *

   А меж тем, я помнил о том, что на западе от Европы лежит континент Америка, славный континент, где много земли и, наверное, совсем нет населения. Я подумывал о пользе колоний и факторий, не забывая про угрозу ледникового периода, ведь, большая часть Европы лежала слишком сильно к северу. Вилл был сильно против, он не хотел иноземных колоний, полагая, что варварство обратит прогресс вспять. Мы с ним много спорили, я доказывал, что нам нужны новые земли и рынки. Вилл выступал за изоляционизм Европы. Считая достаточным тот факт, что мы продвинули свои границы на восток. Особенно, ему не хотелось связываться с народами среднего уровня развития, которые могли бы размешать нашу культуру и цивилизацию.