Книга власти (СИ)

   -Наши радары уже много раз фиксировали запуски ракет русских, они происходят нечасто, но ракеты тяжёлые. Вы должны поторопиться, политический кризис, вызванный смертью Сталина поутух, и я не уверен, что этот новый СССР стал более адекватным, было бы неприятно, если бы СССР, обладающий в данный момент десятками ядерных бомб, смог бы доставить свою ядерную бомбу в Вашингтон, преодолев расстояние в половину земного шара раньше нас.

   -Я понимаю.

   -Я верю в вас, спасибо.

   Он положил трубку, а я продолжил свои работы по созданию тяжёлого ракетоносителя. Для этого требовалось создать тяжёлый ракетный двигатель новой схемы и нового поколения. Новый ракетный двигатель должен был иметь тягу не менее пятидесяти тонн, при массовом расходе компонентов около двухсот килограмм. Я предполагал, что на первой ракете будет один центральный маршевый двигатель и восемь маломощный подруливающих устройств. Зимой 1954ого года я сформулировал задачу своим специалистам, и мы принялись за его разработку. Я понимал, для того, чтобы доставить на орбиту большой груз потребуется очень мощная ракета. И если для спутника хватит одного двигателя, то для пилотируемой миссии требуется радикально утяжелить ракету. Масса капсулы с космонавтом должна составлять не менее тонны, значит, стартовая масса должна быть порядка 200 тонн. Я предполагал использовать твердотопливные ракетоносители на начальном участке траектории, пока масса ракеты не упадёт, а дальше четыре двигателя по 35 тонн, с тем, чтобы потом твердотопливные ускорители отваливались, и ракета двигалась дальше сама. Третья ступень один двигатель тягой 35 тонн. Также, я решил заменить внутреннюю оболочку ракеты из бронзы на танталониобиевый сплав. Это сплав имел чуть меньшую, чем бронза теплопроводность и высокую температуру плавления 2950К, против температуры плавления бронзы около 1450К. Сплав тантал ниобий был тщательно засекречен, я понимал, в СССР в силу более слабого материаловедения используют бронзу, и за счёт этого я выплыву и смогу их опередить. Так я намеревался повысить температуру пристеночного слоя в камере сгорания, повысить долговечность работы двигателя с 60 секунд до 400секунд и мощность двигателя. Таким образом, разрабатывалось две ракеты, одна под спутник, другая под космонавта.

   Этот двигатель был очень сложен, и разработка его чертежей заняла у меня рекордно долгий срок, пол года, и только к концу 1954ого года, мне удалось этот двигатель, и впервые испытать его. Причём, первые два испытания закончили провалом, двигатель взрывался на стенде, и разрушил сам стенд. Только в начале 1955ого года, основательно намаявшись с ракетой, удалось, наконец, провести первые успешные испытания двигателя. При этом пришлось значительно снизить тягу двигателя, пришлось снизить давление, поскольку ТНА двигателя не справлялся и разрушался. Заложенный изначально объём камеры также оказался слишком мал, всё это снизило массовый расход двигателя до 160 килограмм компонентов в секунду, при этом на 1 килограмм керосина приходилось около 3х килограмм кислорода. В итоге полученный двигатель оказался откровенно слишком слабым. Но времени разрабатывать новый, уже не было, я понимал, не ровен час, СССР запустит на орбиту свой первый спутник, а там дальше до космонавтов недалеко. При этом, я полагал, что для запуска на орбиту спутника, мне будет достаточно двигателя тягой 35 тонн для первой ступени. А в дальнейшем, если потребуется запустить космонавта, можно будет доработать ракету, запустив сразу 4 двигателя, суммарной тягой 140тонн, по моим расчётам 140 тонн более чем достаточно для длительного орбитального полёта. И создав двигатель на 35 тонн, я не стал сразу разрабатывать ракету, а потратил ещё 3 месяца на то, чтобы 6 раз провести успешные испытания двигателя, прежде, чем я не убедился в том что мой первый ЖРД большой тяги успешно работает. На самом деле двигатель получился маломощным, ненадёжным, и мне он совсем не нравился для освоения космоса. Тем временем, шла уже середина 1955ого года, и программа СССР была на пике.

   В середине 1950ых годов Юань впервые обрадовала меня, презентовав новый язык программирования фартран. Надо сказать, это был первый язык программирования, написанный полностью без моего участия, и способный выполнять широкий спектр задач. А значит, впервые, появились люди, которые после многих лет подготовки могли как-то тащить отрасль микроэлектроники вперёд, без моего участия, и это архи важно. При этом, за эти годы без меня Юань продолжала выпускать весьма мощные электронно-вычислительные машины.