Книга войны

Всё то же самое, но умноженное на десять, касается интервью и душеспасительных бесед чиновников с представителями иностранной прессы. Как там в первоисточнике сказано, насчёт того, что «Вначале было слово»? Сказываются слова, произнесенные и написанные, на судьбах стран и людей. Ой, как сказываются. Одна и та же вещь, в зависимости от того, кем, каким тоном и при каких обстоятельствах она была произнесена, может привести человека на плаху или оставить на коне, возвысить его или низвергнуть с какой угодно высоты в самую мрачную и глубокую пропасть. Особенно во времена военных испытаний, когда всё окружающее воспринимается людьми во сто крат острее. Именно поэтому, когда говорят пушки, музам лучше помалкивать. Тем более, что люди, более или менее терпимые в мирное время, на косяки которых можно просто не обращать внимания, во времена военные выбешивают на раз.

Говорил же Козьма Прутков, что если есть у человека фонтан, так и пускай он его заткнёт. Хороший, между прочим, совет! Сказано древними мудрецами, что Г-дь даровал человеку два уха и только один рот, дабы намекнуть на двойную работу ушей, по сравнению со ртом. А то ведь ненароком и онеметь можно – и не надолго, а навсегда. Чего только человечество для укрощения излишне разговорчивых персонажей не придумало! И языки им калёными клещами вырывало, и рты свинцом заливало, и, чтоб не мучились, по хорошему и доброму – через гильотину, лишало их возможности речи сомнительные и прельстительные держать и торг с врагами отечества вести. Но, как впечатал навеки в отечественный политический фольклор покойный Черномырдин: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Может, кадры менять пора? Самое время – и повод есть хороший…

* * *

Когда единственной задачей руководства страны – ВСЕГО руководства, будет не реализация личных, групповых, клановых или ведомственных интересов, а только и исключительно бескорыстное и эффективное выполнение своего долга перед страной, государством (что не одно и то же) и своими согражданами (японцы называют это «гири»), оно заслужит права называться «элитой» или «истеблишментом». А пока, смотришь на это случайно возникшее скопление двуногих млекопитающих обоего пола в дорогих костюмах и платьях, дорогих машинах и виллах, на личных яхтах и самолётах, в роскошных офисах и на балах, в ресторанах и на тусовках, с дорогими часами и ещё более дорогими украшениями, и понимаешь, что всё это не более чем самая откровенная «аристократия помойки». Только очень собой довольная, как с такого типа людьми всегда и бывает. Продукт обратной эволюции. Что-то вроде элоев Герберта Уэллса из «Машины времени», каким-то Б-жьим попущением смешавшимся с его же морлоками. Жутковатые кадавры. Кентавроподобные тяни-толкаи нашей эпохи.

Когда ВСЕ наши госфинансисты, наши министры, наши губернаторы и прочие генералы экономики и герцоги системы управления страной начнут работать не на себя и своё ближайшее окружение, а на эту самую экономику и эту страну, в ней начнут строить настоящие заводы, а не их имитацию под конвейерную сборку поступающих из-за границы запчастей, которые больше ниоткуда не будут к нам поступать. Настоящие дороги и настоящие города, а не пародии на них. Целью образования вновь станет подготовка человека-творца, а не «квалифицированного потребителя», по Филиппову, Фурсенко и всем их соратникам и наследникам. Импортозамещение приведёт к появлению своих самолётов и качественного сыра, а не хитровымудренных финансовых схем и трескучего глупейшего агитпропа по созданию «русского пармезана» и «суперджета». В космосе возникнет наконец-то российская орбитальная спутниковая группировка, сравнимая с теми, которые там имеют США и Евросоюз, вместо запуска на орбиту чьих-то девиц под предлогом «снять кино» (читай – распилить очередной бюджет). И вместо бесконечного процесса наконец-то появятся результаты.

Когда чиновники перестанут во время войны лезть армии под руки со всеми своими дурацкими инициативами, дав ей возможность делать то, что она по-настоящему умеет: побеждать, и научатся вовремя закрывать рот и убираться с дороги тех, кто рискует своей жизнью во имя того, чтобы у страны было будущее, оно на самом деле настанет. И за него даже и воевать не придётся. Поскольку если вовремя делать то, что нужно и не делать того, чего делать нельзя, а наверх поднимать тех, кто этого стоит, а не всё то, что туда традиционно в нашей проруби всплывает и потом поверху бесконечно долго плавает, то никому и в голову не придёт испытывать страну на прочность. Заранее понятно, что такие эксперименты самим врагам нашим дороже обойдутся, так и какой им смысл их проводить? В общем, настанут правильные времена для правильных людей, чего автор не увидит, поскольку конструкция сия умозрительная, теоретическая и никакой надежды на то, что он доживёт не только до неё, но и до что-либо хотя бы в малейшей степени её напоминающего, у него нет. Но мечтать не вредно, что он и делает, с болью в душе и печатью откровенной печали на челе. Такая уж у него карма.

* * *