Книга воспоминаний

Пока же я всего только мичман. То, что я великий князь и двоюродный брат Государя, ставит меня в особое положение и может вызвать неприязнь моего начальника. На борту корабля - он мой неограниченный начальник, но на суше он должен становиться предо мною во фронт.

Две очень элегантные дамы в одном американском баре в Париже были поражены, когда увидели, как русский "командан", внушавший им страх, вскочил при появлении в зале молодою человека, без всяких отличий. Мне достаточно было намека, чтобы все общество подсело бы к моему столу. Но я не пошевельнулся. Я был слишком занят в Париже, чтобы следить за Эбелингом. Мне казалось, что он сам опоздает на поезд в Гавр и проведет эти три рода не в плавании, а за кулисами театра "Фоли Бержер".

Эбелинг-первый лейтенант на крейсере "Рында". В день нашего отплытия он дал честной слово моей матери что не будет спускать с меня глаз во время нашего пребывания в таких современных "Вавилонах", как Париж, Гонк-Конг или Шанхай. Над этим обещанием у нас подтрунивали все офицеры, так как знали способность Эбелинга, что называется "садиться в лужу".

Его голубые глаза и "открытое" лицо вызвали доверие в моей матери, но оказалось, что те же самые его свойства были причиною более, чем радушного приема во всех странах, у берегов которых бросала якорь "Рында"!

- Не забывайте, что я дал слово Ее Императорскому Высочеству не опускать с вас глаз, - говорил он мне, заказывая пятую рюмку коньяку с содовой; - поэтому вы должны быть около меня, куда я бы ни шел и что бы я ни делал.

В ответ на это я усмехался. Пока что я мог противостоять искушениям Эбелинга. Рио-де-Жанейро должно было быть нашей первой экзотической стоянкой.

2.

Гавань равная по красоте лишь портам Сиднея, Сан-Франциско и Ванкувера.... Седобородый бразильский император, обсуждающий неизбежное торжество демократии... Тропическая тайга, хранящая в своих недрах жизнь первых дней сотворения Mиpa... Тоненькая девушка, танцующая под звуки "Ла Палома".

Эти четыре образа будут для меня всегда, связаны со словом "Бразилия".

- Тот, кто отведал воды Бейкоса, вернется в Истамбул, - утверждают турки. Я с этим не согласен. Я отведал этой прославленной воды и не испытывал желания вернуться в этот вертеп европейского порока и азиатской лени. Но я бы дал многое, чтобы еще раз пережить радость при виде прекрасного Pиo.

На берегу меня ожидала каблограмма из С.Петербурга, в коей было приказано сделать официальный визит Дому-Педро, императору бразильскому. Был январь самый жаркий месяц в Южной Америке, и император жил в своей летней резиденции Петрополис, высоко в горах. Единственным способом сообщения туда был старомодный финикюлер, шедший зигзагами по высокому склону горы.

Тропическая тайга охватывала нас со всех сторон, пока мы, стоя, любовались гаванью. Далеко внизу потоки кристально-чистой воды шумели, на дне пропастей, и окруженные гигантскими деревьями и кустами, были похожи на серебренные змеи. Пальмы, лианы и другие гиганты казались переплетенными друг с другом и были в непрестанной борьбе за каждый атом воздуха и луч солнца между собой. Мириады из них погибали на ваших глазах, но им на смену нарождались новые мириады, готовые вступить в эту борьбу за существование. Наш миниатюрный поезд медленно поднимался вверх, ломая на своем пути ветки, продираясь сквозь деревья и задевая высокую ядовитую траву, касавшуюся наших лиц. Кричали попугаи, извивались змеи, птицы неслись над нами громадными испуганными стаями, большие бабочки, цвета окружавшей нас зелени, вились высоко над нами, словно радуясь своей безопасности.

Дорога длилась три часа, что было утомительно... В течение всего пути джунгли не менялась ни на йоту. Все в ней говорило о миллионах веков хаоса и о желания продолжать этот хаос и впредь.

Я дрожал с головы до ног. Только теперь я понял истинное значение слов Талмуда, утверждающего, что нет ничего ужаснее, чем лицезрение истинного облика Создателя. Мои спутники - два юных лейтенанта с "Рынды" перекрестились, когда мы, достигнув, наконец, вершины горы, увидели нашего посланника в Бразилии Ионина. Мы уже перестали варить, что в этом месте могли встретиться живые существа.

Окладистая, седая борода императора Дома-Педро и его очки в золотой оправе делали его похожим на университетского профессора. Он сочувственно выслушал мои впечатления от джунгли. Отсутствие политических разногласий и неразрешимых конфликтов между Российской и Бразильской Империями позволяло нам разговаривать непринужденно.