Книга всеобъемлющих фактов о холодном чтении (ЛП)

Ранее в этой книге я затрагивал тему, касающуюся «языка тела». Глава 5 книги ИРБ «Допрос» включает в себя расширенные разделы «Значимость прямого наблюдения и оценивание поведенческих симптомов», а также «Оценка вербальных и невербальных ответов». Данные разделы затрагивают язык тела и другие формы невербального общения. Авторы вдаются в подробности, хотя они явно убеждены в том, что с помощью невербальных сигналов можно отличить правду от лжи. Они осторожно указывают на то, что язык тела и невербальные сигналы далеки от идеальных индикаторов:

«Хотя поведенческие симптомы весьма полезны в распознавании правды и лжи, их нельзя рассматривать в качестве определяющих факторов в данном вопросе. Это также является правдой в отношении любой попытки диагностики, относящейся к человеческому поведению. Более того, даже когда поведенческие симптомы кажутся допрашивающему абсолютно точными по их показателям, они должны быть оценены только как неопределенные показатели правды или неправды» [с. 54, курсив авторов]. Авторы также включают большой раздел, посвященный «Факторам, которые могут привести к недопониманию поведенческих симптомов».

В книге содержится замечательная отсылка к так называемым «вопросам-приманкам». В своей самой простой форме вопрос-приманка заманивает подозреваемого на подтверждение ключевого факта путем смещения фокуса на отдельный предмет. Так, например, допрашивающий говорит: «Вашу машину видели стоящей перед домом» подозреваемый может потребовать у допрашивающего подтверждения этого прямого обвинения, и у допрашивающего его может просто и не быть. Или же подозреваемый может просто отрицать это, что только будет способствовать конфронтации. Вопрос-приманка может звучать следующим образом:

«Можете ли вы назвать хоть одну причину, по которой соседка Мэри сказала бы, что видела вашу машину, стоящей перед ее домом?»

[Примеры были перефразированы с оригинального источника]. Как объясняют авторы, данный вопрос являются более безопасным и менее конфронтационным, поскольку допрашивающий не делает каких-либо прямых обвинений. Кроме того, подозреваемый — дав ответ на то, что сказала соседка — может непреднамеренно дать некоторые зацепки к тому, была или не была его машина там на самом деле. Поэтому, вопрос-приманка является эффективным способом того, как задавать вопрос («Находилась ли ваша машина возле дома?»), при этом, не подавая виду.

Экстрасенсы, конечно, прибегают к ним постоянно, используя такие техники, как «Неожиданный Вопрос» и «Скрытый Вопрос». Существуют границы данного сопоставления. В экстрасенсорном контексте, экстрасенс обязан выглядеть так, будто он дает информацию, потому что клиент за нее платит. Допрашивающий из полиции не подвержен таким обязательствам, и он является тем, кто попросту пытается взглянуть на факты для выяснения произошедшего. В этом случае он имеет право задавать прямые вопросы. Несмотря на это для допрашивающего иногда может оказаться полезным пренебречь фактом того, что он охотится за информацией (или, более точно, пренебречь какими факторами он особенно заинтересован).

ИРБ обсуждают второй вид вопросов-приманок. Он предназначен для усиленного утверждения того, что представленный факт является уже известным или же установленным. Поэтому вместо вопроса подозреваемому: «Есть ли у вас дневник» допрашивающий говорит: «Где сейчас находится ваш дневник?». [Примеры были перефразированы с оригинального источника]. Эта версия предполагает, что полиция уже знает о том, что у подозреваемого есть дневник, поэтому нет никакого смысла в его отрицании. Или, по крайней мере, признание/отрицание перестанет быть проблемой.

Авторы указывают другие способы, в которых допрашивающий может показать, что он знает больше, чем должен. Например, они предлагают, чтобы допрашивающий подготовил папку с доказательствами, или, в крайнем случае, ее подобие, которую он сможет просматривать в рассудительные моменты во время интервью, как если бы там содержалась подробная и обличающая информация — даже если ее там совсем мало или нет вовсе.

В одном из разделов книги приведен по-настоящему восхитительный пример обманывающей техники, используемой для подтверждения того, что допрашивающий получил признание от сообщника подозреваемого. Я перефразирую оригинал.