Книга встреч

Был такой случай: братишка мой старший поехал креститься. Возвращается, весь в слезах, и просит рубль: ему на крестик не хватило. А батюшка, оказывается, узнал, что денег у него нет и сказал такое: вот, мол, на вино-то у вас всегда деньги находятся, а на крестик не можете наскрести! Большая обида вышла, и мне это запало на сердце.

Но к Богу меня тянуло все-таки очень сильно. Я ведь в школе, хоть учился и хорошо, а ни октябренком, ни пионером никогда не был: противно мне это было, хотелось чего-то нездешнего, небесного. В деревне нашей была только начальная школа, и с пятого класса жил я в районном центре, в общежитии. Однажды брата моего призвали в армию, и захотелось мне его проводить. Дело было зимой, транспорта нет, и чтобы попасть домой, мне нужно идти из райцентра пешком, через лес, почти без дороги. Соседи по общежитию, — те, кто постарше, — строго-настрого запрещали мне идти, но я потихоньку удрал от них и отправился в путь. Иду — вокруг непроглядный морозный туман, снежные горы, дороги не видно. Поплутал немного, и понял, что совсем заблудился. Тут охватила меня паника, хотел я зареветь в голос, но потом подумал: «Чего реветь-то? Кто услышит-то меня? Вот я лучше помолюсь». Молив не знал никаких, а так — слышал что-то краем уха от бабушки. И начал я впервые в жизни молиться. И что же: тут же рассеялся туман, я понял, где нахожусь, и поспешил домой. А по дороге повстречал одного татарина с лошадью, который тоже заблудился, и на его телеге мы очень быстро добрались до деревни. Так я впервые молитвенно обратился к Господу и получил от него скорую помощь.

Окончил я школу, — к тому времени и мама уже вернулась, — стал работать в колхозе, на тракторе и был там первым работником — меня даже в район возили напоказ, как передовика производства. Вот работаю я однажды, и вдруг приходит одна моя родственница: «Поехали, Коля, с нами в церковь, — покрестишься!» «Э, — думаю, — не выйдет! Денег у меня нет, а получать от батюшки выговор не хочется. Не пойду!» И не пошел. Не проходит и часа, как она возвращается и — что бы вы думали? — приносит мне деньги: мою зарплату. Сейчас трудно понять, что это было за чудо из чудес, но ведь случилось это в 1954 году, когда колхозникам только-только начали платить настоящими деньгами! Впервые в жизни мне было за что-то начислено три рубля, а я об этом еще и не слышал ничего. Чудо самое настоящее! «Вот, Коля, держи! Пойдешь теперь?» Теперь, конечно, пойду! Я хлебы пек в тот момент, но, раз такое дело, бросил все и побежал вместе со всеми креститься.

Вот пришли мы — за 18 километров по страшной жаре — в храм. Кланялись в ноги батюшке, просили, чтобы он окрестил нас, но он не захотел. «Я, — говорит, — не буду, а вот идите-ка вы к новому священнику, он только что с Колымы вернулся, — он вас окрестит!» И правда. Тот колымский батюшка, отец Прохор, он очень добрый был, окрестил меня, дал мне белую рубаху, молитвослов, и сказал: «Ходи в церковь!» И я это принял как закон. Тут же целую службу отстоял — это был Петров день, и на следующий тоже… И радость такая была: я и забыл обо всем земном — небо для меня открылось! Хотя не понимал еще в церковной жизни совсем ничего. Мне говорят: «Смотри, это монах!» А я о монахах знал только дразнилку: «Монах в синих штанах», — и отвечаю: «Какой же он монах: где у него штаны-то синие?!» Вернулся домой, а тут мама: «Где ты ходишь? Нам вчера разрешили сена покосить, а сегодня уже поздно! Остались мы без сена из-за твоего крещения!» Я умом-то понимаю, что она права, а на душе — полное спокойствие. И говорю я ей так: «Не волнуйся, будет у нас сено!» — хотя сам не знал, откуда бы ему взяться. Но вскоре и вправду нам с братишкой удалось столько сена накосить, сколько ни у кого в деревне не было.