Книга встреч

Стал я диаконом, и тут пошли искушения. Появились гордые помыслы: «Диакон — это фигура! Большим человеком ты стал!» Но вот беда: человек-то диакон большой, а деньги ему платят маленькие. Это, между прочим, очень серьезный вопрос: диаконам в наше время тяжело живется. Даже в городе, в крупных соборах, они подработку ищут, а в деревне и вовсе дело плохо… А у меня семья. И начал я в свободное от службы время подрабатывать таксистом. За шесть лет диаконства накатал несколько сот тысяч километров… Но не безполезна была для меня эта практика. Когда я автобус водил, Он меня приучал к терпению: пассажиры люди капризные; а когда таксистом стал, учил меня Господь ни над кем не возноситься, и в каждом пассажире видеть в первую очередь человека… Ведь кого только не приходилось возить по ночному-то городу!..

Как-то собрались мы к отцу Николаю Гурьянову. Едем, а я думаю: «Ну, сейчас старец начнет мои грехи при всех обличать — вот сраму-то будет!» Приехали. Наш батюшка представляет меня отцу Николаю: «А это наш дьякон отец Александр!» Старец взглянул на меня и промолвил только: «Скоро будет священником!» Вот тут-то я и вспомнил Любушкино уже подзабытое пророчество, и стала меня крутить гордыня: «Уж я таким буду священником — не в пример прочим! Все батюшки ошибаются, а я их ошибок избегну!» Итак, жду я иерейства месяц, жду год, но никто меня, такого великого, не рукополагает, — что ты скажешь! И только когда перегорели мои горделивые мечтания — не раньше того! — Господь сподобил меня священства. И вот я — иерей, настоятель Никольского храма. Храм наш освящал св. прав. Иоанн Кронштадтский; а я заметил, что он всегда заботится об освященных им храмах — и о нашем тоже. Кто только на Никольскую церковь ни зарился, но она благополучно пережила и революцию, и войну, и даже хрущевские гонения. При Хрущеве, правда, в ней устроили гуталинную фабрику, но ведь хотели-то взорвать, а не взорвали. И Царь-мученик о нас молится: он деньги жертвовал на Ушаковскую церковь. Храм очень красив — строгий, краснокирпичный, небольшой, но по-своему величественный… Хотя, как подумаешь, сколько всего ремонтировать надо после гуталинной-то фабрики, даже страшно становится. Но — глаза боятся, а руки делают. Видите, как у нас все беленько, чистенько, иконостас готов, иконы заказаны, а многие уже и готовы… Нет, старых икон не сохранилось, но есть у нас маленький образ Святителя Николая. Его особенно полюбили шоферы-дальнобойщики. Ведь наш храм стоит возле самой трассы, и дальнобойщики часто останавливаются, чтобы помолиться здесь, — многих я уже в лицо знаю… Среди шоферов неверующих нет: они хорошо знают, что в рейсе без помощи Божией — никуда. Так вот, дальнобойщики очень полюбили нашу иконку Николая Чудотворца и всегда молились перед ней, а кто-то даже повесил на нее свое золотое кольцо… Особых чудес тут у нас не происходит, да я и не люблю эти восторженные рассказы о сомнительных чудесах… Но одно могу сказать: Николай Угодник всегда помогает мне в моих настоятельских трудах. Забот, сами понимаете, выше крыши; и вот, когда не знаешь, как быть, скажешь только про себя: «Батюшка Николушка, помоги!» — и откуда что берется!.. Было такое своеобразное чудо: прошлым летом возле храма несколько раз подряд ломались туристические автобусы, и туристы целыми толпами заходили в церковь: кто свечку купит, кто записку подаст… Один раз даже иностранцы зашли… Сам Святитель их сюда приводит. А вот нашим, ушаковским да тосненским прихожанам добираться до храма трудно: летом еще ничего, а зимой маршрутки не ходят… Бывает, сам привезу шесть-семь бабушек, а больше-то не получается… И все же наш храм очень любят, и летом здесь народу бывает много. Немало молодежи, а она душой веру понимает порой даже лучше стариков. Потребность в исповеди молодые ощущают очень остро…

* * *

Когда я во второй раз приехал к отцу Александру, мне довелось познакомиться с двумя его помощниками, — людьми в своём роде замечательными. Вот как это было…

6. ОТЦЫ-СТРОИТЕЛИ В ДЕРЕВНЕ УШАКИ