Книга вторая. Как я был волком

Со стороны женщин выдвинулась и медленно взошла на мост стройная фигурка. Мои глаза нашли нетерпеливо притоптывавшего Зуя, который, как помнится, чуть не подрался с кем-то из-за этого имени.

— Кто? — донеслось с моста.

По зову вышло двое. Зуй и… Карп.

— Ты так восторгался, что я решил попробовать, — развел руками Карп перед приятелем.

Слышимость действительно поражала. Шепот, конечно, не услышать, но остальное…

Выждав положенное, хранитель повторил, уже для Рады:

— Кто?

Девушка внимательно оглядела претендентов. Пальчик поднялся.

— Карп!

Опустошенно выдохнувшего Зуя оттащил к себе Дрыкан.

— Карп и Рада! Именем Фриста…

Церемония шла своим ходом. Следующими были Нюда, Прада, Лода, Слада, Рида, Линда, Свида…

Только успел хмыкнуть насчет бедности фантазии родителей в именах девочек, как раздалось:

— Лида!

— Линет! — ответили из женской толпы.

— Это как? — обернулся я к пожиравшему происходящее Фристу.

— Не может, хотя и в списке.

— Марида!

— Маринет! — принеслось аналогичное.

— Влада!

Снова действие пошло обычным порядком.

— Объясните в нескольких словах, что происходит, — попросил я.

— Не понимаешь? Это потому, что у себя вы не смогли установить подлинное равенство. — Фрист довольно потер ладони. — Потому не сможете принести его другим. Потому — проиграете.

— Я ни во что не играю.

— Твои сородичи играют. В Большую Игру.

Как же надоели теории заговоров.

— Это не мои сородичи.

— Причисляешь себя к высшим?

— К обычным людям.

— Был бы ты человек, не пришел со стаей ровзов.

— Были бы вы истинным Вечным Фристом, увидели бы правду, кто я и откуда пришел.

Не смог сдержаться, чтоб не уколоть старого обманщика. Фрист только рассмеялся — слышать нас некому, а мои слова он всерьез не воспринимал. Не мог даже озлиться.

— Глупый. Поживи с мое, начнешь разбираться в людях и нелюдях.

— Я задал вопрос, — напомнил я.

Пусть лучше информацию выдает, чем старческим самовосхвалением занимается. Ненавижу эту повсеместную болезнь пожилого возраста. По человеку же видно, чего достиг, к чему лишние слова?

— Что именно тебе не понятно?

— Например, кто были те, с черными лицами?

— Левые. Сейчас женятся правые.

Я помотал головой:

— Ничего не понимаю.

— Запоминай и расскажи потом в своем мире, пусть учатся настоящему равноправию. Мужчины племени поделены на левых и правых. Чтобы не спутать, отличаются раскраской, у первых — древесный уголь, у вторых — мел или мука. Пять левых дней правые живут на холостой половине, как до сегодняшнего дня. Вчера левые дни кончились. Левые покинули женатую территорию. Сегодня первый день правых. Следующие пять дней они женаты, а левые холосты.

— Свадьбы происходят каждые пять дней?! У всех?!

— Каждые десять.

— У мужчин. Но у женщин, как я понял, нет разделения…

— Им оно не нужно. Мужчин всегда больше, чем готовых к исполнению супружеских обязанностей женщин. То болеют, то по женской части что-нибудь, то рожающая-кормящая. У нас семейное счастье обеспечено каждому. Не у всех оно получается сразу, но все понимают и ждут своей очереди. Рано или поздно каждый пересекается со своим счастьем. Ни в одной другой системе подобное невозможно, это системы эгоистов. Никто не думает обо всех, только о себе. Мы изменили мир в лучшую сторону. Смотри и учись.

— Но если двое влюбятся, они могут постоянно быть вместе?

— Зачем?

— Чтоб быть счастливыми!

Фрист покачал головой, глядя на меня, как дворник на случайный собачий подарочек:

— Если двое счастливы, а остальные нет, это, по-твоему, счастье?

— А если все время выбирать одного человека…

— Одних и тех же два раз подряд не женим.

— Почему? Вдруг у них настоящие чувства?

Правитель небрежно отмахнулся:

— Все равны. У всех чувства. Почему чувствам одних нужно отдавать предпочтение перед другими? Других больше. Соответственно, их чувства важнее. — Но если двоим хорошо именно вдвоем…

— Пусть поделятся этим счастьем с другими. Пусть научат других тоже стать такими счастливыми. Пусть дарят счастье, пусть обеспечивают счастьем всех. Именно это истинное счастье.

— Зуй хотел быть с Радой, — привел я пример. — Но она выбрала Карпа. Теперь он несчастен.

— Сам понял, что сказал? Повторяю за тобой: она выбрала Карпа. Она! Все честно. Рада счастлива сегодня. Карп тоже, их симпатии совпали. Один Зуй в стороне, но его дни придут в следующий раз. В итоге — счастливы все.

Да, плохой я привел пример. Другого не было.

Кутяй зачитывал:

— Сида!

Женщина вышла.

— Кто?

Тишина. Никто не двинулся с места.

По истечении нескольких секунд Мамон, будучи хранителем со стороны женщин, забрал Сиду к себе. Теперь не только у Дрыкана появилась компания.

— Что с ней будет? — шепнул я.

— Имеющий глаза да увидит.

Дошло до момента, когда остались двое мужчин.

— Чуда!

Из еще не малой группы в три-четыре десятка женщин вышла очередная невеста. И у Мамона было еще полтора десятка отказниц.

— Кто? — обратился Кутяй сразу к женщине.

— Бунай.

— Бунай и Чуда! Именем Фриста, Святого и Вечного, объявляю вас мужем и женой…

И вот на мужском берегу одиноко сутулится единственная фигурка.

— Лунный круг! — донеслось с моста.