Книга вторая. Как я был волком

Я принялся обучать старика латинскому алфавиту. Написал HELP и долго разбирал по буквам, изображая псевдоученость. Через некоторое время нам принесли поесть. За окном ровзы таскали дрова. Все ровзы — и самцы, и самки. Видимо, в долине зимы холоднее, чем за горами, если после заготовки бревен и фруктов такой массой навалились на топливо.

— Теперь напишем Хэллоу. «Привет» в переводе.

Глядя на воспроизведенное «шифром» слово, морщины властителя разгладились от изумления, а челюсть немного провисла.

— Часть букв звучит так же, как наши?!

— Да.

— Отлично.

— Но не всегда. — Моя ехидная улыбочка едва не взбесила старика. — В разных сочетаниях буквы иноплеменного шифра звучат по-разному.

Фрист схватился за голову.

— Хочешь сказать, что знакомые буквы не облегчают задачу, а наоборот?! Это сколько же времени уйдет на изучение всего алфавита? У нас его просто нет!

— У меня нет, — согласился я. — А вы — вечный.

Попикироваться не удалось, в проеме появился Мамон.

— Желающие равенства мальчики собрались.

— Зови. — Лысо-седая голова повелителя вновь обернулась ко мне. — А ты отдохни у окна. И я отдохну. И обмозгую.

Ладони хлопнули, вызывая служанок. Коридор выстрелил Миледой, Ведой и уже обряженной в бахрому Тидой. Склонившись перед Фристом, они растерянно косились друг на друга, не понимая сути вызова.

— Краски, — последовало распоряжение.

Служанки умчались. На миг. Не успев скрыться, уже тащили другой столик, с горшочками, который установили по другую руку от властителя, поскольку убрать первый команды не было. Тонкие фигурки склонились в ожидании. Мне стало смешно: «одежда» служанок, наверное, единственная на свете при наклоне скрывает грудь, а не наоборот. Движение руки божка отправило рьяных служительниц восвояси.

Хранитель ввел сразу пятерых. Вчерашняя церемония женитьб дала толчок желанию резко повзрослеть.

Я уже привык к виду долинников, по раскраске, прическе и одежде различая их пол и возраст. К Фристу прибыли подростки младше меня, но считавшие себя жутко большими. Волосы каждого заплетены в косу. На обе стороны тела свисали концы пончо из мешковины, перехваченные пояском. Раскраска средняя. Все сначала с интересом проводили взглядами убегавших служанок, затем отшатнулись, увидев голого меня, теребящего в руке хвост ошейника и, наконец, с благоговейным ужасом уставились на живого бога. Двое даже рты открыли. Один, обратив внимание на такое непотребство сотоварищей, до крови прикусил губу.

Фрист взмахнул рукавами-крыльями, после более близкого знакомства напоминая мне не ангела, а раскрашенную ворону:

— Я есть альфа и омега, начало и конец, Фрист Вечный и Многоликий, который есть, был и грядет. Приветствую новых членов общества, жаждущих равенства и полноценности. Взрослый мир ждет вас. Осталось доказать, что вы достойны этого мира.

Мальчики распростерлись ниц.

— Знаю, вы нещадно тренируетесь в боевых искусствах и помогаете старшим. Но взрослость — не рост и вес. Не знания и умения. Даже не способность правильно мыслить и брать на себя ответственность за решения, хотя это тоже.

Он меня заинтриговал. Что же тогда? — хотелось спросить. Фрист ответил сам:

— Главное в мире: тишина. С нее все начинается, ей заканчивается. Это трудно понять, для начала нужно просто принять. Ребенок не может соблюдать тишину, даже если захочет. У него не получится. Умение молчать — главный признак взрослости. Поднимитесь.

Мальчики встали.

— Докажите свое взросление, соблюдя молчание до следующей луны. Готовы? Пока еще можете отвечать.

— Да, Великий!

— Вопросы?

Один мальчик резко склонил голову.

— Говори.

— Исключения существуют? — спросил он, поднимая на правителя встревоженное лицо.

— Нарушением обета не считается только произнесенное во сне и во имя безопасности племени. Любое другое слово — позор и возвращение в детство.

Старческие ладони зачерпнули синюю краску и опустились поочередно на каждую подставленную голову, втирая в волосы.

— Назовитесь!

— Клуня.

— Утык.

— Неврюй.

— Харик.

— Живун.

Фрист поднял руки над ними:

— Это были ваши последние слова в этой луне. Отныне вы — мост между старым и новым, между детством и взрослостью, между «рано» и «да». Кто сорвется с моста, не обессудьте, это был ваш выбор, ваша жизнь. И да пребудет так!

Склонив подкрашенные головы, мальчики попятились, двигаясь так до самого коридора. Там их принял и увел Мамон.

— Продолжим? — Фрист пригласил меня к столику.

— Учу дальше, если покажете мне старые письмена.

— Звучит как угроза, — нахмурился старик.

— У нас же договор. Я рассказываю вам о секретных шифрах, вы стараетесь выполнить мои просьбы. Возможно, я помогу прочесть нечто нечитаемое, если соизволите показать.

— Не могу.

— А ответить на вопросы о них? К примеру, они на камне, на метал… звездном камне или еще на чем-нибудь?

Лицо Фриста напряглось:

— Что имеешь в виду под «что-нибудь»?

— Кожу, материю, что-то похожее…

— Давай так: отвечаю на этот вопрос, ты продолжаешь о шифрах.

— Идет.

— Есть на всем. И на чем-нибудь тоже. Теперь твоя очередь.

Вздохнув, я взял стило и прочертил по доске вертикальную черточку.

— Сейчас выучим местоимения, — объявил я.