Книга вторая. Первая осень

Вернувшись из рейда обратно, он сразу же поехал в институт. В этом районе поселка спаслось больше всего из людей, и поэтому разумнее свой штаб создавать именно там. Около самого института он обнаружил множество автомобилей. Люди стали потихоньку приходить в себя и самые инициативные начали действовать. Пачин с Митиным быстро перетянули бразды правления на себя. Не всем понравился такой расклад, но явных лидеров у оппонентов не нашлось. Первым делом новоявленные начальники выслушали доклады поисковых групп и работников института, вернувшихся обратно из своих опустевших поселков. Ни на юге, ни на севере следов других выживших пока не обнаружили. В восточной же части поселка и ближайших к нему садовых товариществах нашлись несколько десятков живых людей. Как ни странно, но выжил находящийся рядом с поселка Щорса персонал еще одного института — «Карантина растений», отечественной науке в этот день крупно повезло. Они обещали к вечеру прислать свою делегацию. Пачин быстрехонько организовал временный совет, собрал в него инициативных добровольцев, так как в вестибюле уже выстроилась очередь просителей.

Нынешняя система жизни в стране вырастила огромное количество потребителей и нахлебников. Выслушав первые просьбы, Эдуард поначалу даже хотел послать всех иждивенцев в пешее эротическое путешествие, но, послушав совет одного из пожилых руководителей института, оставил просителей на заместителей. А сам стал отбирать из приходящих местных жителей полезных ему людей. В скором времени у него на подхвате оказалась группа складских рабочих. Среди них оказалось несколько бывших ментов и служивых людей, да и вообще большинство самих работяг были мужчинами крепкими и мускулистыми.

Пачинский особняк стоял чуть в стороне от поселка. Своих новых соратников он расселил по соседним коттеджам, уже к вечеру у них был свет от генераторов и горячая еда. Они выслали грузовые фургоны в ближайшие магазины, часть продуктов доставили к пятиэтажкам. Ведь среди выживших оказались и женщины с маленькими детьми, пожилые люди, им следовало помочь.

Алкоголь в окружении Пачина не то чтобы был под запретом, но сильно не приветствовался. Поэтому те, кто позволил себе ночью лишнего, и не смог себя вести по-человечески, утром просто вылетели за высокие заборы на вольные хлеба. А те, кто тоже выпил, но утром выглядел, как огурчик и вел себя тихо, проблем не имели. Пачин, кстати, всегда относился с недоверием к совсем непьющим людям, как и к вегетарианцам, гомосексуалистам и правозащитникам. Если выпивка не мешала работе, он закрывал на это дело глаза. Бизнесмен считал, что все мы люди, и расслабится в меру совсем не грех. Эдуард очень любил мясо, его всегда готовил самостоятельно в свободное от дел время, а к лицам, отвергающим настоящую мужскую еду, относился с презрением, как и к тем, кому не по нраву были женские ласки. За что уже не раз имел проблемы с либеральной прессой. Как-то он публично на званом вечере заявил, что зря статью за мужеложство отменили, но забыл, что в СМИ нынче сидят одни педики. Скандал вышел тогда нехилый, но неожиданно давший дополнительные голоса на следующих выборах. Народ у нас был в массе своей все же традиционной ориентации.

А с правозащитниками вот такой вышел у него интересный казус. Эдуарда, вообще политика особо не колыхала, главное, быть в тренде. И как-то он по бизнесу столкнулся с известным в стране, да и в мире еще советских времен диссидентом, подвизавшимся в нынешние годы на правозащитном поле. Весь из себя такой благородный старичок, опора русской демократии, и предложил сей фрукт Пачину очень выгодный гешефт. Ну, грех было, не воспользоваться предложением! В итоге Пачин потерял кучу денег и получил пистонов от кинутых партнеров. Такого явного беспредела даже в 90-е надо было поискать. Ну и впряг, естественно, кинутый бизнесмен все свои связи, далеко не самые маленькие в этом жестоком мире. Но умные люди, сидящие на важных постах, посоветовали Пачину не влезать в это гнилое дело. Со стороны законности диссидента запрячь было совершенно невозможно, там процессом рулил какой-то левый международный фонд, курировавшийся, похоже, самим американским госдепом, а возможно и ЦРУ. А крышевали такие гнилые разводы вездесущие ФСБшники. Они всегда умудрялись везде и во всем свою копеечку поиметь, даже с зарубежных коллег. Пришлось тогда Пачину утереться, он только поразился такому хитро деланному бизнесу, ну и после подобного расклада на дух не переносил «правозащитников», подозревая их всех в мошенничестве. Покумекав как-то о бренности жития, бизнесмен решил жертвовать 10 % доходов на благотворительность. А так как в церковь не верил, поэтому тратил средства, в основном, на больных детей. Не доверяя расплодившимся жульническим фондам, бизнесмен помогал адресно и наличностью. Сколько она таким макаром жизней спас, никто не знает. Вот такой он был непростой человек, Петр Эдуардович Пачин.