Книга вторая. Первая осень

— Да, смутные времена были — Михаил задумался — А я ведь не из казачества. Просто позывной такой взял в начале нашей эпопеи, «Атаман». Так и пошло, поехало, тем более у нас и ватага своя образовалась, по подобию казаческой. Казак — это ведь не по наследству передается, это состояние духа. Свободные люди, имеющие общие цели и объединенные в команду, живущие по своим правилам и законам. Мы разве под это определение не попадаем?

— Ой, как хорошо вы сказали! — девушка с нескрываемым восхищением смотрела на него. Остальные же бойцы внимательно прислушивались к разговору.

— Ну, в конце концов, меня в атаманы и выбрали. Ну а какое войско у нас, это пока не важно. Надо, ребята, нам новую жизнь налаживать. Самостоятельно, без подсказок жадных и бездарных правителей.

После минутного молчания, видимо ватага переваривала сказанное атаманом, к нему обратился сидевший спереди Иван Дранов с позывным «Дрын», Настя была его девушкой.

— А знаете, почему мы у вас остались, Михаил Петрович?

Бойко вопросительно посмотрел на крепкого молодца с наголо бритой головой и жестким взглядом из-под лохматых бровей. В былые времена с такого рода пацанами лучше было не сталкиваться в темном переулке.

— Да очень просто — у вас все по справедливости. Вот наша команда знает друг друга давно. Нашенские родители, в основном, простые работяги, они всегда много и тяжело работали, ну а что получали взамен? Вон, Иркина мама покалечилась на производстве, и ее сразу выгнали, даже денег на лечении не дали. Мы и в детстве то не всегда досыта ели, а эти уроды в это время на крутых тачках в Куршавелях рассекали. Мы ведь прекрасно знаем, откуда они деньги брали на свои поездки. А по телику и в школе сплошное вранье: демократия, свобода, гражданский выбор. Вот мы и получились полные отморозки — парень криво усмехнулся — Вот почему эти чистенькие думают, что мы все тупые гопники? Тот же Лютый три иностранных языка знает, Шекспира в подлиннике читал. У него же мама учительницей была, бабушка профессор в институте. Он много нам толковых книг насоветовал, вечно на мозги капал, чтобы читали. За просмотр телевизора штраф даже накладывал. Наверное, может, поэтому наша банда стала самой крутой на районе, умные были. Мы справедливость своими руками восстанавливали, пускай и по-своему, по-простому. Потом, когда эта чехарда после Катастрофы началась, решили держаться только друг друга. Пока с Пачинскими не встретились. Пачин вор, конечно, был в авторитете.

— Не говори ерунды, «Дрын» — оборвал его Миленников — Какой он вор? Даже не сидел ни разу, и братву постоянно на деньги кидал, крыса он хорошая, а не вор.

— Согласен «Штанга», урод он конкретный по жизни оказался. Мы и сошлись с его бандой только из-за Петьки, да и тот же Димас Кораблев оказался пацаном стоящим. А потом сюда приехали, осмотрелись… Понравилось, короче, нам у вас. Все по чесноку, работай и живи, всяка гниль не приветствуется. Чего еще желать в нашей ситуации? Мы же понимаем, что жить то дальше как-то надо.

— Ну не все у нас так уж гладко, ребята — протянул Михаил, честно сказать, он был очень удивлен этим разговором. Казалось бы, недалекие пацаны с района, а оно вот как! Век живи — век учись, не умеем мы, оказывается, толком еще в людях разбираться.

— Вы про Пачина? Да там тоже справедливо все получилось, они ведь первыми начали шмалять, как крысы полезли из нор. И обошлись с ними по закону, при всем народе, по суду, как положено. Мы же грамотные, понимаем, что без понятий в жизни нельзя. Так что не гоняйте, мы за вас всегда подпишемся! Зуб даю!

— Ну, спасибо ребята на добром слове — вполне искренне ответил Атаман. Ему было приятно ехать в кругу будущих единомышленников, понявших суть существования человека не только из прочитанных умных книг, а проживших и прочувствовавших всю несправедливость той жизни на своей шкуре.

Вечером второго дня вылазки, на временной базе «мародерщиков» устроили небольшие посиделки. Основная работа поисковиков уже была сделана, завтра ожидался большой грузовой караван. Поэтому с удвоенным аппетитом поедались найденные в поиске деликатесы, ведь в скором времени они исчезнут из памяти людской. А желающие могли и по стопочке пропустить, не больше, пьянство в команде не приветствовалось. В кубрике велись неспешные разговоры при свечах, вспоминалось прошлое, делались наметки на будущее.