Книга вторая. Покушение на Тесея

— До последнего момента Пасифая надеялась, что все обойдется и у нее родится человеческий младенец. Но боги у нас любят пошутить, — продолжал Дедал. — Когда Минос пришел в ужас, она поклялась ему, что белый бык напал на нее в поле и надругался над ней. Но она испугалась сразу признаться мужу, потому что берегла его чувства. Неизвестно, поверил ли Минос этой лжи, но все же велел казнить всех акушерок, служанок и повивальных бабок, которые присутствовали при родах, приказал назвать чудище Минотавром, а затем велел мне построить такой каменный дворец, в который можно войти, но выхода не найдешь. Заблудившись, обязательно попадешь в самый его центр, где таится Минотавр. Для меня это была инженерная задача, и я ее выполнил. Дорогу внутрь Лабиринта не знала даже Пасифая. Лишь однажды она попросила меня провести ее внутрь, чтобы показать, хорошо ли устроен малыш, удобно ли ему. Я подчинился царице. Она равнодушно поглядела на Минотавра, и я понял, что она не чувствует себя его матерью. Потом она спросила меня, нельзя ли заменить кормилиц коровами. И мы сделали так… А потом он их съел.

— Кого съел? Кормилиц? — удивился Фол.

— Нет, коров.

— А чем его теперь кормят? — спросила Кора и по неловкому молчанию окружающих поняла, что вопрос оказался бестактным.

— В этом и проблема, — сказал наконец кентавр Хирон. — Поэтому мы и пригласили мастера Дедала.

— Я догадываюсь, — сказал маленький гений.

— Каждый год семь самых красивых девушек и семь самых сильных юношей отправляются на Крит на корабле Дедала, чтобы стать жертвами отвратительного кровожадного Минотавра.

— Какой ужас! — воскликнула Кора. — Нельзя ли его кормить чем-нибудь попроще? Кроликами, например?

— Это дело принципа, — заметил Дедал. — Я сам не раз спрашивал Миноса: «Зачем тебе эти варварские обычаи?» Мы живем в гуманном государстве в гуманную просвещенную эпоху. А он в ответ: «Мой сын погиб в Афинах и потому афинские дети будут погибать на Крите».

— Может, выпустить Минотавра, пускай живет на воле, может, женится на какой-нибудь корове, — спросила Кора.

— Какая наивность! — воскликнул Фол. — Минотавр — чудовище. Так постановила судьба. Как же он может стать обыкновенным быком и жениться на корове? Нет, пока его кто-нибудь не убьет, все это будет продолжаться!

— Вот именно поэтому, — сказал Хирон, — ты, Дедал, должен нам помочь.

— Всегда рад! — В голосе Дедала прозвучала бравада, будто он заранее знал, что они скажут, и заранее отметал это как пустяк.

— Завтра ты поднимаешь паруса и отбываешь на Крит?

— Да.

— На борту у тебя будут четырнадцать жертв — лучших сынов и дочерей Афин, предназначенных для того, чтобы их сожрало чудовище. Ты считаешь, это правильно?

— Меня никто не спрашивает.

— Скажи, а если бы ты изобрел, к примеру, бомбу, которая может испепелить половину мира, ты бы отдал ее своему царю? — спросил Фол.

— Боги решают такие проблемы. Боги, а не мы, смертные.

— Ты не ответил на мой вопрос! — закричал Фол, стуча копытом.

— Я не мерзавец. Я честный гений. Я лучший в мире изобретатель. Не смей оскорблять меня, мерин паршивый!

— Подождите, подождите, — прервал его Хирон, — в таких спорах не бывает победителя, потому что никто не согласится считать себя неправым. Дедал, у нас к тебе очень простая просьба. У тебя самого есть любимый сын Икар, тебе знакомы отцовские чувства. Поэтому от имени всех отцов города Афины я прошу тебя об одном — дай мне план Лабиринта.

— Зачем вам план Лабиринта?

— Чтобы можно было войти в него, пройти безопасными ходами и выйти оттуда.

— Ни в коем случае!

— Но почему?

— Это слишком опасно. В моих интересах, чтобы с Минотавром было все в порядке. Чтобы он был сыт, чтобы все жертвы попадали к нему в желудок… Как только случится что-то неладное, на меня сразу же падет подозрение, что я подстроил встречи Пасифаи и белого быка. Минос — страшный человек, тиран, деспот. А у меня любимый сын Икар. Я должен его беречь.

— Тебе ничем не грозит…

— Кто, кроме меня, знает этот план? Никто. Отдать вам план — значит подставить шею палачу! Нет, никогда!

— Уезжай с Крита, если тебе там плохо. Живи в Афинах.

— Ни в коем случае! Для меня этот деспот создал идеальные условия работы. У меня лаборатория, мастерские, тысячи рабов для опытов. Меня любит жена царя Пасифая… нет, с Крита я не уеду.

— Значит, пускай умирают юноши и девушки?

— Им все равно суждено умереть, — ответил Дедал с искренней печалью. — Мы с вами умные люди, цвет человечества, мы понимаем, что жизнь человека быстротечна, как жизнь бабочки-однодневки. Все его метания — лишь три взмаха крыльев.

— Значит, и твоя жизнь такова? — спросил Хирон.