Книга XIV. 1766-1772

По вопросу о предосторожностях относительно других границ империи Панин утверждал, что по отношениям к Швеции нет никакой опасности с финляндской стороны; можно оставить одни гарнизоны в крепостях. Но Чернышев утверждал, что надо бы оставить на севере несколько полков по причине близости к границе столичного города. С эстляндской стороны положили оставить полка два; с лифляндской — два полка кирасир и три полка пехоты; с смоленской — два полка пехотных и три конных; для защиты астраханских границ перевесть из Оренбурга два полка. Но Чернышев вспомнил о частых тревожных вестях с востока, с Поволжья и предложил, что для внутреннего спокойствия нужно оставить один драгунский полк в Симбирске; Екатерина прибавила, что нельзя ли употребить для этой же цели отряд из казанских татар. В Москве бывали всегда три полка; положили оставить только два полка и сделать рассмотрение о убавке караулов.

На вопрос, какую вести войну, собрание единогласно объявило, что надобно вести войну наступательную; говорили, что надо бы предупредить неприятеля. Тут Орлов сделал неожиданное предложение: «Когда начинать войну, то надлежит иметь цель, на какой конец оная приведена быть может, а ежели инако, то не лучше ли изыскивать другой способ к избежанию». Панин был, видимо, смущен этим предложением своего противника, тем более что Орлов, как хорошо знали, заявлял мнения императрицы, а если и свои, то с ее согласия. Панин отвечал не на вопрос. «Желательно, — сказал он, — чтоб война могла кончиться скоро; к этому способ, собравши все силы, наступать на неприятеля и тем привести его в порабощение». Орлов заметил на это, что вдруг решительного дела сделать нельзя. «Надобно стараться, — отвечал Панин, — войско неприятельское изнурять и тем принудить, дабы оно такое же произвело действие в столице к миру, как оно требовало войны».

Положили разделить армию на три части: на корпус наступательный до 80000 человек; оборонительный, или украинский, до 40000 и обсервационный от 12 до 15000. В конце заседания Орлов предложил послать в виде вояжа в Средиземное море несколько судов и оттуда сделать диверсию неприятелю, но чтоб это было сделано с согласия английского двора. Это предложение было оставлено до будущего рассуждения.

Через день, 6 ноября, другое заседание Совета. При чтении журнала прошедшего заседания переменили: с лифляндской стороны вместо трех пехотных полков оставили только два. Относительно операционного плана положили: если турки вместе с польскими конфедератами пойдут в Польшу в левую сторону, то командующему русским наступательным корпусом довольствоваться удалением от генерального сражения и распорядиться так, чтоб привести в безопасность свои границы, также прикрывать часть Польши и особенно Литву, чтоб этим не только сохранить свои силы, но доставить безопасность и находящимся в Польше друзьям, а неприятеля, проводя маршами до осени, привести в изнурение, не обращая внимания на то, что он разорит часть Польши; стараться выставлять ему всевозможные препятствия в подвозе съестных припасов при возвращении его к своим границам и при удобном случае воспользоваться его изнеможением. Если же турки замедлят вступлением в Польшу, то поскорее взять Каменец и, устроя магазины, стать около этой крепости; если же окажется, что турецкого войска немного и можно взять над ним верх, то овладеть Хотином.

В это заседание Екатерина уже сама предложила на обсуждение вопрос Орлова о цели войны в такой форме: «К какому концу вести войну и в случае наших авантажей какие выгоды за полезнее положить?» Отвечали, что при заключении мира надобно выговорить свободу мореплавания на Черном море и для этого еще во время войны стараться об учреждении порта и крепости; а со стороны Польши установить такие границы, которые бы никогда не нарушали спокойствие. В этом же заседании назначены были старшие генералы: для наступательного войска — князь Александр Мих. Голицын, для оборонительного — граф Румянцев. Голицын, находившийся тут, на коленях благодарил за оказываемую ему доверенность. В этом назначении Голицына видели торжество Чернышева, которому таким образом удалось удалить нелюбимых генералов: Петра Ив. Панина вовсе, а Румянцева на второй план.