Книга Z. Глазами военных, мирных, волонтёров. Том 1

В итоге к тому времени, когда не спеша, но нагруженные водой и припасами «Барсы» подошли к нам, мы чуть не падали в обморок от обезвоживания и жары. Выпив у «Барсов» чуть ли не половину их запасов воды, под обстрелом миномёта, бросились снова через лес.

За эту задачу нас в очередной раз представили к награде. Теперь я сам готовил списки на награждение. Там был Сулла, Акула, Серёга, Тихий, Медик и я. К тому времени я стал неофициальным замполитом нашей роты. Держал списки личного состава, составлял наградные списки и т. д.

На следующий день мы вместе с разведкой и двумя парнями из первой роты поехали забирать тела Тайги и других пацанов. Почти неделю до этого их не могли вытащить. Подбитые БТРы с их телами так и стояли в поле между нашими позициями и позициями укропов. Тела, точнее — то, что они них осталось, мы забрали без потерь за счёт скрытности. Хотя идти по открытому полю вместе с Акулой и парнем из разведки было стрёмно. Мы прикрывали разведку, которая и забирала тела.

Теперь планировалась атака южнее Верхнекаменки сразу несколькими штурмовыми группами. Одну составлял вернувшийся из Карабаха батальон, вторую — наш батальон во главе с вернувшимся из отпуска Ригой.

Мы должны были двигаться вдоль двух лесополос, занимая все указанные на карте точки. За нами должен был идти третий бат и закрепляться там. Но в итоге «план-буран», как часто это бывает, не сработал. Второй бат первый раз попал под обстрел и, побросав АГС и двухсотых, бежал мимо нас. Мы продолжили наступление, вышли к точке 3.9 и заняли её.

Параллельно вернувшийся второй бат вместе с частью третьего стал наступать по другой лесополосе. Но ни у нас, ни у них особо не получилось. Укропы закрепились на перекрёстке, и все наши попытки атаковать его закончились ничем. Атаковали и танками, и БМП, и пехотой. Даже арта не могла накрыть хорошо укреплённый перекрёсток. В итоге укропы сами накрыли наши окопы. Сначала они обработали свои старые окопы, а потом, нащупав, где мы, двинулись в нашу сторону.

Я в это время сидел в окопе один, после того, как мои соседи после первых миномётных ударов побежали вперёд вдоль линии окопов.

Зря они это сделали, в другом окопе миной накрыло именно их. Одного «задвухсотило» сразу, у второго оторвало руку. Ещё ранило в шею парня из нашей роты-Медика. Большинство бойцов бросилось бежать по лесополосе. Часть из них была ранена и контужена. Среди них были Сулла и Акула. Я сначала побежал за своими, но потом остановил часть из них (не раненых и контуженых), и мы с ними пошли забирать раненых. Перебинтовав одного парня, мы погрузили его на носилки и понесли. Медик, несмотря на тяжёлое ранение, пошёл сам. Молодец, мужик.

По пути мы встретили разведку, которая вышла нас встречать. Тогда вместе с разведкой я пошёл забирать «двухсотых». Два тела мы тащили до темноты, потому что тащить их пришлось через два оврага. К моменту, когда мы вышли к медицинской МТЛБ, я увидел там контуженого Маугли. Он был вне себя и звал Друида — одного из командиров разведки. Друид попросил меня доехать с Маугли до НПЗ. Всю дорогу до НПЗ Маугли звал Друида и вообще был вне себя.

Отдав Маугли, я решил переночевать на заводе. Сначала пошёл спать в здание, где мы ночевали перед штурмом, то там не оказалось наших.

Но зато там были медики 30-й бригады, уложившие меня и Джагу (пацана из нашей роты) спать и давшие нам пива. Наутро мы с Джагой сели на БМП третьей роты и доехали до наших.

К тому времени мы отошли за вторую линию за овраги. Причём там осталась только наша третья рота, все остальные были или «трёхсотыми», или отказались воевать дальше. Мы к тому времени были настолько морально и физически подавлены, что понимали: пойди мы дальше — уже не вернёмся. Кто-то наступит на «лепесток», кто-то не услышит мину и т. д. Но тем не менее мы были готовы выполнить приказ. Потому что третья рота никогда не отказывается от задач.

Видимо, почувствовав это, Рига приказал нам оставаться на второй линии, быть в резерве и помогать вытаскивать раненых, если что.

Ему же передали сводный отряд из разных батальонов и полков. И он ещё три дня пытался штурмовать перекрёсток, пока нас не вывели. За эти дни мы вытащили с поля боя несколько раненых.

А Никита и сам был ранен. Его накрыло кассетным боеприпасом, пока мы перебегали дорогу.

Вывели нас под Ровеньки, где мы ещё неделю провели в зелёнке. Часть из нас должна была отправиться под Марьинку, часть (в том числе и я) домой в связи с окончанием срока контракта. Со мной были такие же добровольцы — Егор из Перми и Серёга из Кирова.

Не могу передать всех ощущений, которые я испытывал после пересечения границы. Я был уставший, вымотанный и в то же время радостный. Я нисколько не сожалел, что поехал на войну. Даже гордился этим.

Я тогда не собирался больше возвращаться в армию. В планах было или найти работу на госслужбе либо в образовании в Перми, или же переехать на освобождённые территории и работать там, помогая восстанавливать Новороссию.