Книга запретных наслаждений

После пожаров, грабежей и обещаний истребить всю знать, по мере того как дотлевали уголья, а души восставших смирялись благодаря новым обещаниям, те самые правители, которые всегда находились у власти, совершили — подобно умелым шахматистам — необходимые рокировки, пожертвовали несколькими пешками и легкими фигурами и как ни в чем не бывало вернулись на свои места при власти. Бедняки остались такими же бедными, как и всегда, а богатеи обогатились еще больше. А вот Фриле с семьей пришлось бежать из города, не имея за душой и медяка. Иоганн сознавал, что для него разом обрезали всю будущность. Судьба, какую он для себя воображал, стоя перед монетным двором или перед мастерскими архиепископства, улетучилась навсегда. И тогда прилетела большая зеленая муха разочарования и отложила яйца в его открытой ране. В душе Гутенберга начала расти личинка гнева, она разъедала его сознание до тех пор, пока в один злосчастный день всем его существом не завладело голодное дите алчности. Это был незаметный бесшумный процесс. Как и все люди, принявшие решение свернуть с пути истинного, Иоганн не ощущал себя преступником, — наоборот, его осторожные шаги направляло чувство справедливости. Гутенбергу казалось, что мир перед ним в долгу, что судьба на него ополчилась, что его отец упустил свой случай, а остальным смертным его просто не понять. И все эти чувства развивались с неудержимой силой молодости, под соусом странно понятой романтики. Эльза даже не догадывалась о темной метаморфозе, которую переживает ее сын. Но вот отец — заметил.

Отца и сына объединяло кровное родство, жесткие правила семейного обихода, доверие и взаимная любовь. Тяжелая работа в литейном цехе слила их воедино, как металлы, переплавленные в одном тигле. И все-таки, повторяя судьбу сделанных ими монет, Фриле и сын его Иоганн превратились в орел и решку, в две нерасторжимые, но противопоставленные сущности. Как и две стороны одной монеты, отец и сын не могли друг с другом увидеться, соприкоснуться, переговорить.

Для Фриле к болезненной вражде с сыном прибавлялась невозможность существования в деревне. Такая спокойная жизнь была не для него. Все это солнце и свежий воздух — вдалеке от ядовитых запахов плавки и полумрака мастерских, вся эта тишина и спокойствие в сравнении с грохотом молотов и прессов, криков рабочих и вечной круговерти, стремления сдать продукцию вовремя и в лучшем виде — весь этот мир и покой в 1419 году забрали жизнь Фриле Бедняка.

16

Гутенберг вспоминал скоропостижную смерть отца, а прокурор тем временем продолжал свою гневную речь, перегруженную эффектными выпадами и многозначительными жестами.

С горечью в сердце проводив мужа в последний путь, Эльза, не жалея себя, решила, что Иоганн должен продолжать отцовское дело, и отправила юношу учиться в Эрфуртский университет, куда он записался под именем Иоганн из Эльтвилля. Этот студент сразу выделился из общей массы: уже накопленные познания, владение секретами, которые открыл юноше отец, работа в ювелирной мастерской архиепископства и руки, рано огрубевшие от тяжелой работы, — все это вызывало удивление в учителях и зависть в соучениках. Гутенберг был юноша закрытый, охочий до знаний, его намного больше привлекало исследование и практика, нежели теоретические дискуссии. Он унаследовал от отца мастерство литейщика, в полной мере обладал искусностью ювелира, силой и точностью для кузнечных работ. Но, кроме этого, Гутенберг открыл в себе талант к гравировке. В отличие от Фриле Гутенберг воспринимал деньги не только как объект для применения своих навыков, но и как via regia [25]для достижения вполне мирских целей.

Как только Гутенберг получил от университета необходимые знания, он отказался от почестей и званий и, не окончив учебы, перебрался в Страсбург, где жил брат Эльзы. Он был замкнут и молчалив, и никто точно не знал, какие планы у этого парня, приехавшего из Майнца. Именно тогда Гутенберг решил спрятать лицо под бородой, придававшей ему сходство с монголом. Несмотря на высокий рост, унаследованный от матушки, этот молодой человек обычно оставался незамеченным: его склоненная голова, всегда покрытая шляпой, темный наряд и неслышная походка делали его схожим с неприметной тенью.

Благодаря дядюшкиным связям и своему неоспоримому таланту Иоганн получил место ювелира в страсбургской гвардии. Теперь к его познаниям в литье, кузнечном, золотом и ювелирном деле, переписке книг и чеканке прибавилось еще и военное искусство. Любые искусства, науки и ремесла разжигали воображение Гутенберга. Жажда знаний была в нем столь сильна, что он продолжал учиться и экспериментировать до самых последних минут свободного существования.