Книга запретных наслаждений

— Сегодня вы наконец-то познаете истинное наслаждение.

Первая ритуальная церемония в жизни почитательницы Священной корзины совпадала с моментом ее рождения: мать всех проституток, копируя технику вавилонян, острым резцом чертила восьмиконечную звезду Иштар. Вот только чертила она не по глине, а по коже новорожденной. Внутри центрального круга, из которого расходились лучи, Ульва клинописью вырезала родословную девочки: «Из касты Шуанны, жрица Иштар, дочь Ульвы». Символы при таком способе письма застывали в виде шрамов: тонкий бурав проникал сквозь кожу, добираясь до мяса. Эту церемонию всегда проводила старшая из проституток, она собственноручно наносила письмена, следуя технике древних вавилонян.

— Так вы хотели узнать самые потаенные формулы наслаждения? Ну что же, ваш день настал.

Сразу три женщины занимались пылающими гениталиями монаха: одна дарила свои ласки крепкой мачте без вымпела, две другие занимались большим и малым ядром. Еще одна дочь Ульвы принялась натирать окружность заднего глаза переписчика маслами и особой смазкой, что доставляло мужчине невыносимое, но сладостное блаженство, а пятая уже вплотную подступала с жезлом длиною в локоть, идеально повторяющим пропорции полового члена. В иных обстоятельствах священник пришел бы в ужас от того, что видел вокруг себя. Однако сейчас, являя собой средоточие оргии, Зигфрид из Магунции начисто позабыл о приличиях, о стыде, о страхе и даже об опасности. Он желал только одного: чтобы наслаждение росло и росло. Сфинктерное кольцо вокруг его анального отверстия сжималось и разжималось, словно требуя к себе особого внимания, а член его, никогда ранее не превышавший средних размеров, теперь не вмещался в уста его гостеприимных хозяек. Когда к старшей из всех проституток приходила старость, ей следовало свершить обряд над своей преемницей. И тогда наступало время самого главного ритуала. Старшая проститутка, как и в случае с новорожденной, должна была нанести на кожу избранницы всю «Книгу запретных наслаждений», пользуясь вавилонской клинописью, прокалывая кожу. Конечно, это был болезненный и даже кровавый ритуал, но преемница отдавалась ему в сладостном убеждении, что она таким образом продолжает древнюю традицию, начатую самой Шуанной. И передает секрет наслаждения следующему поколению женщин. Тело, покрытое такими письменами, обретало редкостную красоту: клинопись складывалась в причудливые фигуры на спине, на животе, на ягодицах и на плечах, превращая женскую кожу в объект искусства, схожий с древними шумерскими скульптурами.

— Сегодня, ваше преподобие, для вас настал великий день. Наслаждайтесь! Наслаждайтесь как можете! — восклицала Ульва.

Зигфрид из Магунции превратился в существо, для которого единственным смыслом жизни было наслаждение в самом чистом виде. И это были уже не радости плоти: его душа перешла на другой уровень бытия. Наслаждение рождалось на земле и воспаряло к пантеону языческих богов — телом Зигфрида словно бы завладела сама Иштар.

— Готовьтесь узреть то, чего от начала времен не видел ни один смертный. Готовьтесь узреть лик Бога!

Переписчик, отдавший свое естество в полную власть рукам и телам двенадцати женщин, безостановочно завывал; его глаза и другие чувства давно вышли за пределы, доступные обыкновенным смертным. Зигфрид ощущал единение с Богом, с каждой частичкой Его человеческой сущности, с каждым элементом творения.

Чудесные письмена на коже не были, конечно же, простым украшением. Те, кто умел прочесть древнюю клинопись — а к таковым, разумеется, относились Почитательницы Священной корзины, — получали доступ к тайнам, хранимым более трех тысяч лет, к секретным чудесам вавилонской блудницы, той, которая, согласно Апокалипсису, должна была вернуться, дабы устроить войну конца света, за которой последует Страшный суд.